Улика № 13. Анна Князева
что-то останется.
Дубасов поник и заговорил трагическим, слегка театральным голосом:
– Не думаю, что такое случится. У вашей тетушки был исключительный нюх на ценные раритеты. Увидите, они заберут все.
Неожиданно прозвучала трель телефона. Стерхова подала предупреждающий знак гостю, после чего ответила на звонок:
– Слушаю.
– Анна Сергеевна, здравствуйте, это Богомолова. Вы не заняты? Могли бы мы с вами увидеться?
– Сегодня? – спросила Анна.
– Если это возможно.
– Где?
– Приезжайте ко мне в музей. Запишите адрес.
– Говорите. Я запомню. – Выслушав Богомолову, она закончила разговор обещаньем: – Минут через сорок буду у вас.
– Что? – с надеждой в голосе осведомился Дубасов.
– Мне звонили из музея.
– Неужели что-нибудь возвращают?
– Пока не знаю. – Анна поднялась и сунула телефон в сумочку. – Прошу прощения, Ефрем Петрович, мне нужно идти.
Дубасов тоже встал и вышел в прихожую. Там, задержавшись, сказал:
– Пообещайте, что позвоните мне, если костюмы вернутся к вам.
– Позвонить несложно. – Анна открыла дверь и вышла на лестничную площадку.
– В вашем голосе я слышу сомнение. – Дубасов вышел за ней.
– Дело в том, что я вас совсем не знаю.
– Я был знаком с вашей тетушкой и не раз видел коллекцию. Спросите, и я в подробностях ее опишу.
– Пока ничего не могу обещать, – заключила Стерхова. – Дальше посмотрим.
Дорога с Лиговского проспекта до музея заняла чуть больше времени, чем предполагалось – город стоял в пробках. Светлана Михайловна встретила Стерхову в вестибюле и через неприметную дверь провела в служебные помещения.
– Идемте в мой кабинет.
Войдя туда, Анна сразу заметила серое пальто с пятнистым меховым воротником, лежавшее на столе.
– Оно из коллекции тетушки.
– Вы совершенно правы. – Светлана Михайловна взяла пальто и, вывернув его наизнанку, показала распоротый шов подкладки. – Взгляните, пожалуйста, сюда.
– Дыра?
– И я хочу объяснить, – продолжила Богомолова. – Этим утром при осмотре предметов из коллекции вашей тетушки кое-где мы обнаружили повреждения, разрывы и следы молевых трат.
– Молевых трат? Простите, не поняла… – заметила Анна.
– Это когда вещи поела моль. У нас существует своя терминология: если вещь чуть-чуть тронута молью, мы говорим – туше. Если сильно поедена, говорим – атак. И крайняя степень – манже, значит, съеденная. В случае с этим пальто мы имеем туше. Но даже такие незначительные траты требуют реставрации.
– К чему вы это рассказываете?
– Обнаружив следы молевых трат, сотрудница отдала пальто из постановки «Стеклянный зверинец», сшитое на актрису Теплякову, в реставрационный цех. А там…
– Что? – напряглась Анна Стерхова.
– Реставратор подпорола подкладку, чтобы подобраться к поврежденному участку лицевой ткани и обнаружила…
– Что?! –