Отель «Ambassador». Виктор Степанычев
Иванович, – сообщил тот.
– А меня Вадимом Александровичем кличут, – скромно доложил Веклемишев. – Я вас попрошу, пока мы беседуем с нашим гостем, свяжитесь еще раз с заставой, уточните состояние Дагаева.
– Разрешите я с вами, – подал голос со своей скамейки старлей Гриша. – Послушаю, что скажет наш гость.
– Конечно, – согласился Вадим. – Кстати, как у вас, Григол, с чеченским языком?
– Без проблем, – пожал плечами Абашидзе. – Разговариваю, только не пишу.
– Да мы все здесь не письменные, – усмехнулся Веклемишев.
– Больше по разговорной части, чего и искренне пожелаем нашему пленнику.
Глава 6. Вопросы есть? И очень много…
Освещенный тремя карманными фонарями, недавний постовой представлял собой картину неприглядную. Активно пытаясь освободиться от пут, катаясь по обочине, он изрядно вымазался в грязи.
– Дай-ка, Дима, слово оратору.
Стоянов наклонился и рывком сорвал со рта пленника кусок скотча. В следующую секунду на них обрушился град проклятий и угроз. Обидчикам – русским свиньям и исчадию ада на чеченской земле – были обещаны все загробные кары, а также вполне земные неприятности. Было торжественно объявлено, что сию секунду или чуточку позже сюда примчится батальон «Восток» в полном штатном составе, а также Рамзан Кадыров собственной персоной, и грязных чушек повесят вверх ногами на ближайших столбах, оплюют, и они будут висеть, пока не сдохнут и вороны им не выклюют глаза.
Терпения Веклемишева хватило примерно минуты на полторы.
– Мы с тобой, Дима, нынче выступаем в роли апостола Петра. Нас распнут, причем вниз головой, что очень даже обидно, – со вздохом сказал Вадим. – И, что самое интересное, этот парень, вероятнее всего, и вправду из батальона «Восток». Хамит с полной уверенностью в своей безнаказанности.
– Что вряд ли облегчит его положение. Потому как работал он на нехорошего дядю, – констатировал Стоянов и деловито вопросил: – Ну что, приступим к допросу с пристрастием? Иголки под ногти или кастрация? Последнее считаю более эффективным воздействием на местных упрямцев.
– А может, сразу – под корешок? – засомневался Веклемишев.
– Чтобы и без иллюзий и без надежд…
Пленник на короткое мгновение затих, переваривая услышанное, а затем вновь разразился руганью.
– Сделаем проще, – неожиданно подал голос старлей Гриша. – Он сам захотел… Дай-ка, Дима, на секундочку телефон этого безмозглого барана. Ты верно определил его сущность. Сейчас он нам совсем по-другому запоет – сладко, как соловей весной. Или сам себя кастрирует.
– Твои слова меня заинтриговали, – с некоторым удивлением сказал Димитр. – Особенно насчет самого себя… Очень концептуальное заявление!
Стоянов вытащил из кармана мобильник и передал его Григолу.
Вместе с Веклемишевым они с интересом наблюдали, что будет дальше. Даже пленник, косясь на Абашидзе, стал ругаться менее интенсивно,