Хроники Герода. Леонид Бляхер
наконец, успокоившийся Цезарь. – Смени коня, одежду. Отдохни два часа и назад. Передашь войску, чтобы сходу штурмовали Пелузий и шли на Александрию. А мы приготовимся для их встречи.
Ночь почти без звезд. С моря нанесло тучи. Громады холмов протянулись от самого берега, теряясь в песках. Отряды римской армии скапливались за холмами. В крепости, конечно, знали, что на них идет войско. Лазутчики сновали вокруг не переставая. Далеко не все они нашли свой конец на пике или под мечом. Гонцы в Александрию уже наверняка посланы. Но одно дело знать, что они идут, а другое, что они уже совсем рядом. В пяти-семи стадиях. Поднявшись на холм, уже можно видеть в темноте стены, силуэты башен и факелы воинов, вышагивающих на стенах. План был прост до наглости: лобовая атака на стены Пелузия ночью. Сразу с марша. Во всяком случае, так объявил воинам Антипатр.
Едва успев отдышаться от пыли и промочить горло кислым вином, воины под покровом темноты побежали к стенам. Только добровольцы. Но таких набралось почти полторы тысячи. В основном, римляне и две сотни из иудеев Антипатра. Следом за ними должна выдвигаться и основная часть армии, пока еще скрытая за холмами. Вел отряд Антипатр. Герод бежал рядом, стараясь не отстать от отца. Фасаэлю и Фераросу Антипатр велел оставаться с основными силами. Юный Иосиф остался дома с матерью и сестрой.
Сзади молча бежали легионеры, неся деревянные и веревочные самбуки, приставные лестницы с крючьями, чтобы взбираться на стены, вязанки, чтобы засыпать ров. Легионер второй когорты первого сирийского легиона Аппий Фульвий бежал, чуть пригнувшись, по полю перед старой греческой крепостью. Сколько было таких крепостей в его жизни, он уже не помнил. Много. Была ли жизнь до того, как он взял в руки гладиус, короткий меч римлян? Наверное, нет. Все, что было в его жизни: лагерь легиона, палатка, строй. Он привык к такому ритму и жил им. Был счастлив. Аппий бросил взгляд на соседей по строю. Эх, ребятки, тяжко вам. Потяните лямку с мое, тогда и полегчает. Вон, молоденький паренек из иудеев вышагивает, как деревянный. Наверное, вспотел уже, как в кальдарии, в бане. Трусит. По всему видно, что трусит. Но старается не показать. Это правильно. В первом бою всем страшно. Попривыкнет. Если, конечно, останется жив.
– Ничего, парень, – шепнул он Героду – прорвемся. Не трусь.
Герод, едва не сбив дыхание, повернул голову и улыбнулся в ответ.
Было ли Героду страшно? Трудно сказать. Для страха не оставалось ни времени, ни сил. Быстро и, главное, тихо переставляем ноги. Не шуметь. Не отстать от отца. Не опустить щит.
Ткань под панцирем пропиталась потом. Крепость все ближе. Там еще не ждут гостей. Часовые перекликаются. Кто-то засмеялся. Хорошо. Уже совсем близко.
Ворота закрыты. Но другого и не ждали. Было бы слишком наивно ожидать гостеприимно распахнутых ворот в крепости, готовящейся к осаде. Быстрее уйти под стены. Все. Их заметили.
Со стен раздались возгласы. Засвистели стрелы. Воины привычно подняли щиты-скутумы, образуя защиту