Терранавты. Роман о разумных осьминогах. Октавия Колотилина
смена, и заново придётся искать вменяемых подруг, доказывать, что не серенькая кринжулька, делиться косметикой, которая почти кончилась.
Мира тяжело вздохнула. С тёткой нельзя ссориться. Её бы попросить, чтобы по связям протолкнула племянницу в МГУ – самой туда не поступить, конкурс огромный. Вот почему трубку не берёт?!
Конечно, можно позвонить матери или отцу, но они далеко, в Москве, и работают. По пустякам лучше не отвлекать. А если узнают, что Мира дома не ночевала – вообще заберут от тётки.
Тропа вилась по склону вверх, в пансионат. Мира вышла из-под елей, по обеим сторонам нависли лопухи в человеческий рост – вернее, гигантские листья мать-и-мачехи, такая только на Сахалине растёт. Оглушительно стрекотали цикады, на дорожку даже выпрыгнула одна, длиной с палец. Солнце припекало, хотелось уже снова вернуться к морю, но и голод проснулся.
Ничего, баба Нюра накормит. Она обычно приходила к Рине убирать дом, а в пансионате всегда угощала её племяшку супом и котлетами.
Время было как раз предобеденное, однако в столовой накрывала повариха. Завидев Миру, уставила руки в пухлые бока и завела тонким голосом:
– У-у, как разрисовалась, вылитый чёрт! Опять порцию тебе незнамо где брать? Чего дома, у тётки своей не ешь? Баб Нюра там, штоль? С утра нет её, всё по шабашкам. И телефон не берёт. Увидишь – скажи, пусть сюда дует!
– Она к нам только в четыре приходит, – оправдывала уборщицу Мира. – Зря вы так, человек обязательный, никогда не опаздывает. Может, приболела.
Повариха хоть и ругалась, но порцию выделила. Мира ковыряла хлебную котлету, почти без мяса. В столовую ворвалась завхоз Любаша:
– Вы не видели Муховицкого? Привет, Мир. Дядя Гоша не у вас работает? Найти его не могу, ни в посёлке никто не видел, ни на КПП, а в оранжерее света нет! Замёрзнут ночью орхидеи.
Мира объяснила, что дядя Гоша поставил новый генератор ещё на той неделе и теперь редко бывает.
– Куда сегодня все исчезают?! – сердилась Любаша.
Подобрав последнюю макаронину с тарелки, Мира отнесла посуду и пошла в левое крыло, к жилым комнатам, в одной из которых оставила свои вещи. Ключа у неё не было, пришлось дожидаться девчонок с обеда. Те пришли через полчаса, громким шёпотом обсуждая новость:
– Точняк пустая! Ну ва-а-аще!
Мира пыталась выспросить, в чём дело. Но Даха Марусина, откинув с глаз рыжую чёлку, принялась нести полную чушь:
– Светочка сидит возле опрокинутой кровати и трясётся. Нянечки ей: что случилось, с кем играли? Инклюзивная-то наша в отказ! Только: «Бэ, вэ, синий джемпер». А рядом рука валяется, пальцем дёргает, пустая внутри, как битая чашка! Сверху на болванку налеплено что-то вроде мяса, кожа.
– Притормози. – Мира поморщилась. – Какая рука, откуда?
– Не «откуда», а «от кого», – Даха подняла палец. – Светочка на гостя кровать уронила, у того запчасть и отвалилась. Помнишь, парень на пляже бабочек гонял? Вот Ирка видела, как он без руки от сторожа убегал. Р-раз – и просочился между прутьев забора.
– Да там же узко,