Ягодка для Хулигана. Юлия Четвергова
прежде чем я успеваю себя остановить. – А ты и без того уже намяукала столько, что теперь не отмоешься. – Кривлюсь в гримасе.
Староста открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем передумывает и закрывает его. Опускает глаза вниз.
– И советую не трепаться о том, что ты тут успела увидеть, деточка. – Подхожу ближе к девушке и беру её за подбородок, угрожающе смотря в глаза. Серые и пустые. Не такие, как у Даны – живые, яркие, с внутренним огнём. – Усекла?
Староста ёжится. В пустом взгляде появляется намёк на страх. Она запоздало кивает, опомнившись, глядя на меня во все глаза так, будто впервые увидела.
– Стучи, сколько хочешь, – поправляюсь, решив пояснить этой любопытной дурочке, – но если это хоть как-то косвенно, проходящее, параллельно будет цеплять меня или Дану, ты пожалеешь.
– Да поняла я! – Вспыхивает Лиля и вырывается из моего захвата. Обхватывает предплечья в защитном жесте и отступает на пару шагов.
Я довольно ухмыляюсь. Так-то лучше.
– Молодец, хорошая девочка. – Улыбаюсь снисходительно. – А теперь марш спать. Терпеть не могу любопытных Варвар.
Не проходит и минуты, как девчонки и след простывает.
Ну, вот. Вторая тоже сбежала. Чудесный из тебя обольститель, Влас. Но, по крайней мере, я хотя бы буду знать, что до чужих ушей не дойдут лишние и ненужные мне слухи.
Сунув руки в карманы джинс, бодрым шагом топаю в мужской корпус.
Надеюсь, у кого-то из пацанов найдётся заначка. Покурить сейчас было бы ой как не лишним.
Глава 7
– Я хочу, чтобы каждый получил по заслугам! А если бы с моим сыном случилось непоправимое? Ущерб здоровью нанесён? Нанесён! И благо, что незначительный! – Распинается Рогожин-старший.
Судя по всему, мужчина решительно настроен на то, чтобы нам, как минимум дали административное наказание в виде исправительных работ, словно мы не студенты, а преступники какие-то. А как максимум – даже боюсь представить.
Мы уже битый час находимся в кабинете ректора: я, Рогожин, Влас, Таранина, депутат и, собственно, ректор – Евгений Васильевич Горин. Не хватает лишь моего отца, которого тоже вызвали, но он не смог приехать вовремя – служба. Сказал, что подъедет сразу же, как освободится.
Вячеслав Дмитриевич, отец Данила, нетерпеливо ходит вдоль длинного стола ректора и сопровождает свою тираду экспрессивной жестикуляцией. Не забывая зло поглядывать то на меня, то на Власа. В его серых, льдистых глазах обещание скорой расправы.
И сейчас мне, как никогда, не хватает присутствия отца рядом. Я знаю, что он пожурит меня, но прежде защитит. Суров, но справедлив. Он научил меня тому, что за своих нужно стоять горой, а все недовольства друг другом обсуждать дома.
– Обычная пацанская драка, – вставляет свои пять копеек Дементьев, стоит Вячеславу Дмитриевичу умолкнуть на несколько секунд.
Чем доводит Рогожина-старшего буквально до ручки. Он и без того не умолкал последние пятнадцать минут, а теперь так вообще побагровел от ярости. Но прежде чем