Сводные. Запрети мне любить тебя. Юлия Четвергова
на глотку своей гордости. И, как оказалось, зря.
– Нет. – коротко отрезал братец.
Ах, вот как, значит… Ну, хорошо. Сам напросился.
– Жаль, – притворно грустно вздохнула я. – Придется просить Николая Владимировича. – и, не дожидаясь, пока Ян ответит, сбросила вызов.
Больше ни за что у него ничего не попрошу! Первый и последний раз! Чертов Соколов!
Внутри всё кипело от злости и негодования, но снаружи я оставалась бесстрастной.
– Видишь, я же говорила. – пожала плечами, убирая телефон. – Он занят.
– Ты серьезно пойдешь к ректору? – опасливо вжала голову в плечи Инна, косясь на меня.
– Нет, конечно, – хихикнула. – Пусть Яну будет стыдно. Вызовем такси.
Поправив на плече сумку, взяла в руки тяжелые книжки и только хотела развернуться, как нос к носу с кем-то столкнулась. Книги полетели на пол. Я охнула, едва удержавшись в вертикальном положении, и потерла ушибленный лоб, прежде чем поднять глаза на того, с кем столкнулась.
Русые короткие волосы, выразительные синие глаза, смотрящие на меня с извинением. Полная противоположность Соколову. Если тот участвовал бы в рекламе «темной стороны», то незнакомец передо мной смахивал на ангела.
– Простите, я не специально, – протараторил парень, склонился над опрокинутыми книгами и принялся поспешно собирать их.
– Ничего страшно, – улыбнулась, поймав его взгляд из-под густых темных ресниц.
Парень был красив. Не мой типаж, но… Было в нём что-то такое, притягивающее. Или выражение умных, добрых глаз. Или харизма. Или обаятельная улыбка, которой он одарил меня в ответ.
– Я – Александр. – протянул мне свободную руку. Собранные книги он удерживал подмышкой второй руки. – Обычно не сбиваю милых девушек своей тушей. – его улыбка стала ещё шире.
– Ева, – пожала его теплую сухую ладонь. – Обычно я не настолько рассеяна. – хихикнула в ответ.
– Ну, приятно было познакомиться. – неловко потер затылок парень и протянул мне книги. – До встречи, Ева. – подмигнул мне и пошел дальше, сунув руки в карманы.
– До встречи, – пробормотала я, ощущая странное, тянущее чувство в груди, от которого сердце стало биться чаще.
Инна, молчавшая до этого момента, подлетела ко мне, перестав изображать статую у подоконника, и заговорщически прошептала:
– Да ты прямо-таки магнит для крутых парней. Надо же было столкнуться с самим Александром Фридманом!
– Фридман? Его родители немцы? – удивилась я.
– Наполовину. Мать – русская, а папа – немец. Он приехал сюда из заграницы. Мать настояла, чтобы сын не забывал свои корни по материнской линии. Теперь вот учится с нами на первом курсе. Александр – звезда нашего потока.
– С чего такие почести? – вопросительно выгнула бровь.
– Ты что, серьезно не слышала о Фридмане? – удивилась Инна, вскинув брови, пока мы неспешным шагом брели по холлу университета.
– Нет, – нахмурилась. – А разве должна?
– Александр Фридман – вундеркинд. У него столько грамот, столько