Путь кочевника. Валерий Поволяев
если перед мичманом поставят две тарелки: в одной будет жареная осетрина, а в другой жареная треска, он тарелку с осетриной отодвинет в сторону, займется треской. И так, наверное, поступит добрая половина личного состава Северного флота.
И даже больше, чем половина. В последнее время на севере появились крабы. Много крабов. Кто-то из головастых учёных советской поры, обследовав Баренцево море, которое на многих зарубежных картах обозначено как Норвежское (в давнюю старину, когда мореходы еще только начинали ходить по северу, норвежцев звали баренцами, так величалась их национальность), пришел к выводу, что здесь вполне могли бы прижиться камчатские королевские крабы… а камчатские крабы могут быть огромными, с метровыми клешнями, в зарубежных ресторанах иной гурман за такого краба легко выбрасывает тысячу долларов и не жалеет об этом, – в общем, камчатский краб – это достойное «животное», на которого не жалко распахнуть свой кошелёк.
Ученые боялись, что крабы на мурманском севере не приживутся, замёрзнут, но они не только не замёрзли, но и начали размножаться с угрожающей скоростью, поедать рыбью икру и мальков, некоторые ценные популяции рыб вообще поставили на грань исчезновения.
Ловить крабов было запрещено, но остановить это «татарско-киргизское» нашествие иным способом было нельзя, поэтому очень скоро отыскались люди, которые занялись не только ловлей этих королевских особ, но и наладили цепочку их скоростной поставки в Ленинград, в тамошние рестораны. Ресторанов при Горбачёве развелось довольно много, при Ельцине ещё больше, не все они были чисты на руку, и контрабандных костяных гигантов с камчатской родословной принимали в них очень охотно. И платили за них неплохо. Но деятельность подпольных предпринимателей особого ущерба крабовому поголовью севера не принесла, армия этих ходячих деликатесов не редела, а совсем напротив. Яско видел материалы подводных съёмок, сделанных флотскими кинооператорами, и у него мурашики по коже начинали бегать.
Крабов на дне Баренцева моря напластовалось столько, что на подводную телесъемку этих чудовищ было страшно смотреть. Взор мозолили своими медленными угрожающими движениями какие-то инопланетные чудовища, беспощадные механизмы, готовые напакостить человеку; если не съесть их, они съедят нас и сделают это с удовольствием, легко. Превратят в какую-нибудь жидкую, плохо пахнущую бурду, загрязняющую дно моря.
Поскольку мозгов у крабов все равно нет, чтобы понять, надо это делать или нет, они не могут, желудок у этих существ гораздо главнее головы, то в ста случаях из ста человек обязательно будет съеден. Либо успеет убежать от железных монстров. Третьего не дано.
Военные моряки это знали и в обиду себя не давали, на какой-нибудь стоянке, где офицеры притупляли свою бдительность по части управления воинским коллективом, матросы обязательно забрасывали за борт спиннинг с грузом потяжелее, на тройник насаживали требуху, добытую у кока… Главное, чтобы требуха эта издавала запах. Даже не издавала, а скажем так, излучала