Жандарм-4. Никита Семин
за любой юбкой – она мне тоже не нравится. И хорошо, что ты это разглядела в нем до того, как вы могли сделать глупость. Что такое?
Только тут Воронцов заметил, как его дочь побледнела после слов о гибели Бологовского, а ее рука непроизвольно дрогнула, отчего горячий чай частично выплеснулся на красивое платье.
– Гриша… умер?..
В первый раз сознание вернулось ко мне от резкой боли в груди. Кто-то подхватил меня и буквально сдернул с ветки дерева, на которую я напоролся грудью. Перед глазами все плыло и рассмотреть, что происходит, не получалось. Слышались чьи-то голоса на незнакомом языке. Это не французский и не английский, которые я понимал. Потом раздался волчий вой, мне что-то прижали к ране, из-за чего меня прострелило болью, и я снова отключился.
Во второй раз мое пробуждение было более приятным. Нос щекотал аромат каких-то трав. На грудь что-то давило, но боль уже была тянущей и слегка колющей. Подобное бывает, когда рана заживает. Слегка напрягшись, я смог открыть глаза и оглядеться.
Первое, что я увидел, были блики огня от горящей свечи. Они сначала ослепили меня, однако проморгавшись, я смог разглядеть, что это была не свеча, а лучина – несколько тонких щепок, закрепленных на стене… чего-то. Стена шла под наклоном и плавно переходила в потолок. Рядом никого не было, чему я пока только порадовался. Это дало мне возможность спокойно осмотреться и попытаться понять, где я оказался.
Не знаю, сколько времени прошло, но мои глаза привыкли к тусклому свету лучины, а мозг заработал почти привычно, не стремясь «сбежать» в спасительное забытье.
Я оказался определенно в какой-то то ли палатке, то ли шалаше. А даже скорее в чу́ме – рукотворной «палатке» из шкур животных. Лежал я тоже на шкуре. Мне сложно судить, но вроде она раньше принадлежала волку или собаке. Серый короткий мех был довольно приятным на ощупь. У моей головы стояла плошка с какой-то жидкостью, которую я не рискнул пить. К потолку был подвешен пучок тлеющих трав, который и распространял разбудивший меня запах.
Попытка пошевелиться закончилась частичным успехом. Пальцы слушались, ноги я тоже чувствовал, а вот руки я поднять не смог. И не потому что они были привязаны – нет, я определенно не в плену. Просто когда я начал их поднимать, рану в груди закололо, а перед глазами пошла муть, и я счел за лучшее пока не шевелиться.
Переждав приступ слабости, я все же смог немного осмотреть себя. Грудь была плотно перевязана какой-то тканью. Потому я и чувствовал давление на нее. Одежды на мне не было, а сверху тело было укрыто тонким шерстяным покрывалом. Под головой ощущалась тонкая подушка, набитая какой-то крупой. Стоило мне пошевелить головой, как она тут же шуршала, а кожа чувствовала под тканью мелкие зерна. Было даже приятно. Этакий массаж головы получался.
В одиночестве я провел пару часов и, когда меня наконец навестили мои спасители, жажда уже вовсю требовала утоления. Но вот полог чу́ма откинулся, и внутрь проскользнула молодая девушка. Черные прямые волосы, слегка раскосые глаза, миловидное лицо с небольшими ямочками на щеках.