Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722–1735). Игорь Курукин
наносить удары. Флот же не обладал безопасными гаванями и оказался не в состоянии обеспечить снабжение армии. Фрукты, ягоды и овощи не могли заменить нормального армейского провианта, а заготовить его на
месте и обеспечить содержание значительной по размерам полевой армии оказалось невозможно.
Трудно было определить и «неприятеля»: российская администрация впервые непосредственно столкнулась с дробностью местных этнических и политических структур, с каждой из которых надо было налаживать отношения, учитывая их взаимное соперничество. В этих условиях всякий более или менее самостоятельный «владелец» мог из принесшего присягу подданного обратиться в «изменника» – и при этом не чувствовать себя таковым перед лицом иноверной власти и по давней традиции фактического неподчинения шаху. Не случайно персидский «эхтима-девлет» в 1717 году отверг требование Волынского о возвращении купцам товаров с разбитых морем у берегов Дагестана кораблей – они считались законной добычей горцев.
Самым же страшным «неприятелем» для российских войск оказались непривычные природные условия и «вредительный» климат. Отступление победоносной армии совершалось отнюдь не «в добром здоровье», как сообщал император. Ничтожные боевые потери не шли в сравнение с уроном от болезней. На 14 октября в команде А. И. Румянцева скончались 125 человек; на 16 октября, в команде В. Я. Левашова – 250. Согласно рапортам от 16 октября бригадир И. Ф. Барятинский потерял 194 человека, Г. Д. Юсупов – 176, Ю. Ю. Трубецкой 22 октября доложил о смерти 199 человек. 25 октября 1722 года М. А. Матюшкин рапортовал, что по прибытии в Астрахань в его команде имеется 7023 здоровых и 2050 больных; в походе умерли 1294 человека и 127 бежали. У И. И. Дмитриева-Мамонова на 3121 здорового приходилось 188 больных, 303 умерших и 74 дезертира. К примеру, из вышедших в поход 1719 солдат и офицеров Преображенского полка умерли 138 и еще двое пропали без вести; таким образом, безвозвратные потери составили в полку 8 % при отсутствии боевых действий. Всего же, согласно этим данным, пехотные части только умершими потеряли 2541 человека. Эти же рапорты извещали о наличии в общей сложности 3936 больных, многих из которых оставляли по дороге – в Дербенте, Терках, построенном у места высадки «транжаменте»[202].
Положение конницы было не менее тяжелым. Царь приказал отдать драгунам в августе и сентябре две тысячи казачьих лошадей[203], но эта мера не помогла. Отправленный посуху в обратный путь с драгунами и казаками Г. С. Кропотов 8 октября доносил, что провианта на дорогу до Астрахани получил очень мало, лошади падают, а потому он вынужден по дороге оставить больных и часть амуниции в Курдюкове – казачьем городке на
Тереке. 16 октября он сообщал Макарову, что еды осталось на сутки, а 19-го со стоянки на реке Куме – что «лошеди стали», а люди от голода «безвременно помрут», если провиант немедленно не будет доставлен[204].
См.: РГАДА. Ф. 9. Отд. II. № 60. Л. 1065–1068, 1079, 1109;
См.: РГАДА. Ф. 9. Отд. II. № 59. Л. 26 об.
См.: Там же. № 60. Л. 364–367.