Из пепла. Али Мартинез
отгулы на работе на несколько дней, чтобы посидеть с тремя детьми, пока мы с Изоном были в больнице. Никто из нас не мог рассчитывать на поддержку со стороны семьи. Мои родители умерли много лет назад, а мать Роба была пожилой женщиной с деменцией. У Изона и вовсе никого не было. Он вырос без отца, а мать умерла несколько лет назад от рака груди. Семья Джессики была бесполезной. Они, без сомнения, появятся на похоронах, драматично рыдая над ее гробом, но исчезнут сразу же, еще не предав ее тело земле.
Раньше это никогда не было проблемой. Мы были одной семьей. Я, Роб, Джессика, Изон.
А теперь нас осталось двое.
Словно материализовавшись из моих мыслей, раздался звонок в дверь, и у меня внутри все сжалось.
Я вернулась домой из больницы лишь накануне. После того, как я рассказала Ашеру об отце, в спальне у меня случился нервный срыв, в результате Эвелин настояла на том, чтобы остаться еще на одну ночь. Она была удивительной женщиной. Не знаю, что бы я делала без нее.
За мрачным завтраком, когда Ашер сидел у меня на коленях, рассеянно гоняя еду по тарелке, а Луна и Мэдисон – на стульчиках для кормления, перетягивая друг у друга бутылочку со смесью, Эвелин рассказала, что Изона выписали из больницы. Она улыбнулась и пощекотала животик Луны, сказав, что тот будет очень рад приехать за своей малышкой.
Так я и оказалась наверху, лежа в постели, разговаривая со своим покойным мужем, вместо того чтобы разбираться в противоречивых эмоциях, связанных со встречей с Изоном.
В дверь снова позвонили.
– Черт, – вздохнула я, скатываясь с кровати с ощущением вины и паники, сдавливающим грудь.
Горе было сложной эмоцией. Мозг успокаивал меня, что это всего лишь Изон. Лучший друг Роба. Муж Джессики. Я провела с этим парнем бесчисленное количество рождественских праздников, дней рождений и летних каникул. Но темные и ожесточенные уголки моего разбитого сердца шептали, что он был тем человеком, который выжил, в то время как обугленные останки моего мужа и моей лучшей подруги лежали в похоронном бюро на другом конце города. Да, он спас мне жизнь, но, сделав это, приговорил их обоих к смерти.
Это было несправедливо и неправильно. Но не волнуйтесь – себя я тоже ненавидела за то, что выжила.
– Будь помягче, – услышала я голос Роба в своей голове, пока спускалась по лестнице.
– Я всегда мила, – ответила я, полностью осознавая, что это была чистая ложь, причем совершенно ненужная. Мне больше некого было в этом убеждать.
Взяв свои эмоции под контроль, я медленно направилась к двери. Я поняла, что Эвелин уже впустила его, когда услышала глубокий голос в прихожей.
– Привет, малышка, – проворковал он. – Боже, ты не представляешь, как папочка скучал по тебе. – В конце его голос сорвался, и как бы сильно я ни противилась, мое сердце тоже защемило.
Изон прижался к дочери, его плечи затряслись, забинтованная рука придерживала ее голову. И как только мои ноги коснулись нижней ступеньки, его заплаканные покрасневшие глаза встретились с моими.
Я застыла, не в силах даже дышать под тяжестью его взгляда. Никогда раньше мне