Похищение мечей. Майкл Салливан
не пыталась увидеться с тобой? – спросил Адриан.
Майрон нервно передернул плечами.
– Это было всего лишь раз, где-то с год назад, когда ко мне приехал отец. Настоятелю пришлось сказать мне, кто это.
– То есть ты никак не участвовал в этих встречах? – уточнил Ройс. – И не ты их устраивал?
– Нет! – закричал Майрон и пнул ногой один из пустых горшков так, что тот отлетел на другой конец каморки. – Я ничего не знаю ни о письмах, ни о своей сестре!
Он прислонился к стене. Глаза его наполнились слезами, он тяжело дышал. Все трое молчали, наблюдая, как монах, уставившись пустым взглядом в пол, теребит в руках одеяло.
– Я… Простите. Я не должен был кричать на вас. Простите меня, – сказал Майрон, вытирая глаза. – Нет, мы с сестрой никогда не встречались, а отца я видел только однажды, во время того посещения. Он заставил меня поклясться, что я буду молчать. Не знаю почему. Патриоты, роялисты, имперцы… я ничего об этом не знаю. – Голос монаха звучал как будто издалека, на его лице появилось выражение болезненной отрешенности.
– Майрон, – тихо сказал Ройс, – ты ведь выжил не потому, что находился под аналоем, правда?
В глазах монаха снова появились слезы. Губы задрожали. Он печально покачал головой.
– Сначала нас заставили смотреть, как они избивают настоятеля, – тихим голосом сказал Майрон. – Они хотели узнать про Аленду и какие-то письма. Наконец настоятель сказал им, что моя сестра отправляет какие-то послания под видом любовных писем, однако ни с кем не встречается. Это все ложь. Письма отправлял мой отец, а забирал их гонец из Медфорда. Когда они узнали, что отец приезжал сюда, меня стали допрашивать. – Майрон судорожно вздохнул. – Но мне не причинили вреда. Ко мне даже не прикоснулись. Меня спрашивали, заключил ли отец союз с роялистами из Меленгара против Уоррика и церкви. Хотели знать, кто еще в этом участвует. Я не сказал ни слова. Я и в самом деле ничего не знал, клянусь. Но ведь я мог сказать хоть что-то. Мог бы солгать. Мог бы сказать: «Да, мой отец роялист, а сестра – предательница!» Но я молчал. Знаете почему? – Майрон посмотрел на них. По щекам его текли слезы. – Я ничего не сказал, потому что отец заставил меня поклясться, что я буду молчать. – Он замолк на мгновение, потом добавил: – Я молча смотрел, как запирали двери церкви. Я молча смотрел, как ее поджигали, и молча слушал крики своих братьев. Это моя вина. Я обрек братьев на смерть только потому, что дал клятву чужому для меня человеку.
Майрон разрыдался. Он прислонился к стене спиной, сжавшись и закрыв лицо руками.
Адриан разложил клубни по тарелкам, но Майрон к ним не прикоснулся. Адриан оставил две репки в надежде, что монах съест их позже.
Когда скудная трапеза подошла к концу, ряса Майрона уже высохла, и он оделся. Адриан положил руки ему на плечи.
– К сожалению, вынужден признать, что на этот раз принц прав. Ты должен идти с нами. Если мы оставим тебя здесь, ты долго не протянешь.
– Но я не могу… – испуганно пролепетал Майрон. – Это мой дом. Мне здесь хорошо. Здесь мои братья.
– Они