Дорога к Вождю. Алексей Махров
раз меня рядом может и не оказаться, так что делай выводы. Сколько уже можно по земле кататься? В небо пора, в небо. Там работы – непочатый край.
– Так я это… как раз на аэродром ехал, а тут вот такое… то есть виноват, товарищ батальонный комиссар, разрешите объяснить?
– Потом объяснишь, сейчас времени нет, – помотал головой тот, протягивая ладонь. – Ну, здоров, что ль, летун? Пошли, времени и на самом деле мало. В грузовике есть что ценное? Раненые?
– Никак нет, – машинально ответил капитан, не в силах отвести взгляда от лица комиссара. – Товарищ Дубинин, но вы ж ведь погибли, я сам видел?! От вас же ничего не осталось, когда та машина рванула? Как такое может быть?
– А вот представь себе, может, – посерьезнев, ответил батальонный. – Меня взрывной волной на ту сторону дороги отбросило, когда очнулся – вас уже не было, уехали. Что, не веришь? Или сомневаешься, что это именно я?
– Н…нет… – не слишком уверенно пробормотал Александр, находящийся на грани обморока. – Просто я же видел…
– Не верь глазам своим, – явно кого-то цитируя, криво ухмыльнулся Дубинин. – Позже поговорим, сейчас ехать нужно. Пошли, тут недалеко.
Идти и на самом деле оказалось совсем недалеко – метрах в ста обнаружилась наспех замаскированная ветками двухосная автомашина. Очень необычная машина: высокая, здоровенная, вся какая-то угловатая, покрытая припорошенной пылью черной лакировкой. На решетке радиатора какой-то незнакомый значок – буква «В» в круге. Возле откинутой вбок задней дверцы копошился, что-то укладывая внутрь, командир в форме полковника автобронетанковых войск.
Капитан дернулся было, собираясь вытянуться по стойке смирно и представиться по всей форме, однако Дубинин легонько подтолкнул его в спину:
– Да не тянись ты, не на плацу. В машине познакомитесь. Батон… э-э, тарщ полковник, все готово? Время поджимает.
– Готово, Виталик, едем. Я там все проверил – чисто, живых нет. Отстрелянный тубус от «Мухи» с собой забрал, незачем его фрицам видеть. Правильно?
– Угу, – окончательно наплевав на субординацию, ответил комиссар, открывая левую переднюю дверцу и укладывая между сиденьями свой карабин. Дверца, с точки зрения Захарова, раскрылась крайне необычно, практически бесшумно, с каким-то негромким чпоканьем. И столь же необычно закрылась. – Садись рядом со мной, капитан, говорить будет удобнее. А товарищ полковник сзади поедет. Ну, давай, чего застыл? Говорю же, время дорого, не хватает только еще раз на фрицев напороться.
Находящийся в полупрострации Захаров послушно обошел автомобиль, по привычке сильно дернул сверкающую хромом ручку – и едва не упал: дверца распахнулась легко, без усилия. Плюхнулся на шикарное кожаное сиденье, широкое, словно кресло. И откровенно завис, ошарашенно разглядывая переднюю панель со множеством каких-то переключателей, светящимися цветными табло и прочими непонятными штуковинами. Да уж куда там