Вариант «Бис»: Дебют. Миттельшпиль. Эндшпиль. Сергей Анисимов
на земле, – тяжело вздохнул Новиков. – И еще двадцать шесть получили повреждения. Плюс бензин. Семьсот пятьдесят тысяч кубометров.
– М-да. Тогда понятно. Только как это согласуется с вашими словами о том, что германская авиация угрозы больше не представляет?
– По последним данным, которым я верю как себе, шестой воздушный флот люфтваффе имеет чуть больше двухсот пятидесяти кубометров восьмидесятисемиоктанового «Бэ-четыре» и лишь сто тридцать кубометров стооктанового «Це-три» для истребителей.
– И что из этого следует?
– Собственно говоря, всё. Когда наши танки врываются на немецкий аэродром, бомбардировщики стоят там зачехленные, поскольку не имеют топлива даже для того, чтобы расконсервировать моторы, не говоря уже о том, чтобы подняться в воздух. Их Panzerjager…[52]
– Извиняюсь еще раз, а по-русски можно?
– Противотанковые штурмовики. Они прикованы к земле, что благотворно сказывается на действиях наших танковых частей. Так, товарищ Василевский?
– Так. А потом в Берлине награждают летчика, уничтожившего триста советских танков[53]. Так, товарищ Новиков?..
– Я не одобряю такое ведение разговора, товарищи.
После слов Сталина все замолчали мгновенно.
– Триста советских танков… Почему бы им не наградить его за четыреста? Или за пятьсот? Всего-то одну цифирьку подправить, а какой эффект!
Маршалы засмеялись. Практика громогласного завышения числа побед была обычным делом во всех армиях.
– Триста советских танков – это месячная продукция одного завода, скажем, «Красное Сормово»[54]. Если у них нашелся такой герой, что якобы смог несколько лет бороться с месячной продукцией одного ма-а-ленького заводика, – Сталин, разумеется, показал это на пальцах, – то наградить его, конечно, стоит. Чтобы все знали.
Василевский не очень искренне улыбнулся и согласно кивнул. В конце концов, за последний год, начиная с лета сорок третьего, войска действительно получали с неба значительно больше помощи, нежели угрозы. Но лишний раз уколоть летунов было всегда полезно – чтобы не спали.
– С германской авиацией, даже если они вдруг найдут топливо, мы справимся без большого труда. Это выполнимо. Другое дело – американские восьмая и пятнадцатая воздушные армии. Если кто-то полагает, что наша восьмая воздушная армия возьмет на себя их восьмую и все будет нормально, то он, конечно, ошибается. Но все же кое-что у нас есть.
Новиков на мгновение замолк, будто пробуя на вкус слова. Затем продолжил, окончательно изгнав из голоса эмоции:
– За это лето были сформированы сорок новых авиаполков ПВО плюс восемь ночных – в основном на базе отдельных эскадрилий ПВО или же эскадрилий, выведенных из составов уже действующих частей, то есть на костяке ветеранов, пополненные до штатного состава, полностью снабженные всем необходимым и подготовленные для ведения боев на большой высоте. Это около полутора
К ним относили преимущественно Не-129 и противотанковые Ju-87G.
Речь идет о награжденном всеми высшими орденами Германии знаменитом Гансе-Ульрихе Руделе, пилоте пикировщика Ju-87, уничтожившем за четыре года войны (по немецким данным) 519 советских танков, потопившем линкор Балтийского флота «Марат» и сбившем по крайней мере пять советских самолетов. Сам сбитый 32 раза, он сумел пережить всю войну благодаря совершенно невероятному везению. Врать Руделю никто никогда не мешал, а его ненависть к русским нашла полное понимание у англоязычных читателей, что и обеспечило ему бессмертную славу.
Расположенный в Горьком завод № 112.