Радужная пони для Сома. Мария Зайцева
еще отступившую на шаг, сохраняя небольшие зачатки инстинкта выживания.
Но не поможет.
Не поможет, блядь!
Я ее убью!
Я ее выебу и убью!
От накатившей ярости вообще ничего не соображаю, Радужка по моим глазам понимает, что с ней сейчас будут делать, а потому пытается свалить. Но я ловлю ее за руку, резко дергаю на себя и, без гребанных прелюдий и всего прочего, грубо впиваюсь в раскрытые губы, щедро делясь своей кровью и яростью.
Она пытается брыкаться, дергает ногами, но на ней сейчас домашние тапки, они сваливаются, и голые ступни жалко пинают, пытаясь причинить вред.
Бесполезно!
Я лишь рычу от злобы, бешенства, несправедливости и обиды, сжимаю крепче, уже никак себя не контролируя, и жадно изучаю горячий рот, врываясь языком, жестко вылизывая, заставляя задыхаться и жалко трепетать от напора.
Мне все дико нравится, все приносит невероятное, особенно на контрасте со случившимся, удовольствие, я не могу остановиться, пытаюсь длить этот невозможный кайф.
Она вкусная, очень вкусная, с этой ее слабостью, неумением и нежеланием со мной целоваться, и какой-то внутренней правильной податливостью, которая нереально заводит. Ощущается, что, если усилить напор, то она позволит все.
И я усиливаю.
Глажу, трогаю, тискаю, вообще без тормозов, без памяти и соображения.
Она уже давно не сопротивляется, только попискивает мне в рот еле слышно, жалобно так, словно молит то ли отпустить, то ли быть понежнее. И я подчиняюсь. Сбавляю напор, уже не наказывая, а показывая, как это может быть, если по любви. Если по согласию. И убеждая без слов, что ей понравится. Обязательно. И нечего брыкаться. Это же смешно, в конце концов.
От поцелуя, ее податливости, беззащитности, голову сносит.
Жадно тискаю ее везде, где удается достать, тяну на себя, заставляя беспомощно болтать голыми ступнями в воздухе. Она такая маленькая, дюймовочка просто. Ощущаю себя ловким пауком, поймавшим маленькую мушку и опутавшим ее своими длинными лапами… Сожрать хочу. И сожру, обязательно. И мушка согласна. Вон, как дрожит уже завлекательно, сладко…
Сейчас, пару шагов назад, к машине, пристегнуть ее и увезти… Она не будет сопротивляться… Она сама хочет…
А уж я-то как хочу!
Я все еще выстраиваю в голове эти сладкие конструкции нашего с Радужкой непременного секса, горячего и дикого, судя по поцелую, когда реальность внезапно врывается в мой карамельный мирок.
Рядом с нами появляется ее брат и с воплем: “Какого хуя!” – вырывает у меня из лап мой маленький радужный приз!
Девчонка отлетает в сторону, еле устояв на подрагивающих ногах, таращит на меня испуганные, ошеломленные глаза, вытирает мою кровь с губ…
И выглядит поразительно горячо.
Но я не могу позволить себе даже краткого восторга на эту тему, потому что ее брат, жутко матерясь, без прелюдий заряжает по роже!
Это было, конечно, ожидаемо, но все равно больно!
Чего меня все сегодня пиздят?
И, главное, вообще ни за что!
Обида, ушедшая