Ветреный роман. Алёнка Ёлка
тебя, оставь меня, уйди. Тебе что доставляет удовольствие мучить меня? – она больше не могла оставаться сдержанной и рассудительной.
– Мы не разговаривали и не виделись полтора года, и ты не рада меня видеть? – с насмешкой спросил Митя.
Сердце у него уже бешено стучало, удивительно, что она этого не слышит. Действительно, зачем он мучает и себя, и её. Лучше было бы, конечно, не встречаться, не разговаривать…
– Мне, наверно, не надо было приходить сегодня в клуб. Ещё слишком рано, но я так устала сидеть одна в четырех стенах, даже поговорить не с кем! Андрюша ещё слишком мал, чтобы быть хорошим собеседником, – Зина улыбнулась, заглядывая в коляску, где мирно посапывал маленький человечек, сладко почмокивая. В глазах её читалась невероятная нежность вперемешку с безграничной грустью.
– Да нет, ты не должна мучиться одна. В конце концов, если мне больно видеть тебя, почему ты должна сидеть дома. Это мои проблемы.
– А тебе больно меня видеть? – в голосе Зины промелькнула надежда.
Что мог он на это ответить? Взяв нежно её за подбородок, он поднял к себе любимое лицо, которое преследовало его во снах уже почти два года, и заглянул в бездонные глаза.
– Неужели я тебя больше не волную? – Митя ласково погладил её щёчку.
– Да… то есть, нет.
Но он её уже не слышал. Его рука скользнула вдоль её спины, прижав за талию хрупкое женское тело, её губы были такими же мягкими и теплыми, как в той, другой жизни… Ему так их не хватало.
Поцелуй становился всё более настойчивым, Митя всё крепче и крепче прижимал девушку к себе. Тут он почувствовал, как её нежные ручки нерешительно легли на его широкие плечи, как будто смущаясь своего невероятного распутства. Что это? Минуту назад она была такой чужой и недоступной, а сейчас она ему отвечает?
Он, наверно, сошёл с ума! За прошедшие полтора года он пробовал встречаться с другими, они были и ласковыми, и красивыми. Но стоило ему увидеть ЕЁ, и он опять потерял голову, забыв об унижении и разочаровании.
Он мягко отстранился, чтобы заглянуть в её глаза. Они были прекрасны. В них блестели слёзы, а грусть почти исчезла.
– Нам надо поговорить. Ведь мы так ни разу и не поговорили нормально.
– Да, но тогда ты не хотел со мной разговаривать.
– А потом ты спряталась от меня.
– Я просто устала стучать в закрытую дверь. Да и нервничать мне нельзя было.
– Давай начнем всё сначала, по-настоящему. Ты забудешь его…
– Что? По-настоящему? Мы что, до этого в игрушки играли? – Зина была так возмущена, что даже слегка повысила голос.
– Но послушай, ведь ты тогда думала о другом, а я даже предположить не мог, что мои чувства могут быть настолько глубокими.
– Ты так ничего и не понял. У меня ребёнок! И он – от тебя! – глаза её горели, в голосе чувствовалась боль и обида.
На дороге послышались шаги и чей-то негромкий разговор.
– Мне пора. Весёлой ночи! – сердито