Шведское солнце и пармезан. Кристоффер Хольст
ество ресторанчиков (почти в каждом из которых подают копченых креветок) и красивая деревянная вилла, где летом играют свадьбы влюбленные пары.
Может, это и не Тоскана, а всего лишь Орегрунд.
Но порой и этого достаточно.
Часть первая
Чтобы не стать уличным фонарем
Глава 1
Расмус
Они договорились встретиться в Гамла Стане [2], в крохотном уютном бистро «Пастис», где самый дешевый бокал шабли стоит как годовой взнос за медицинскую страховку в Гамбии.
Было время, когда Расмус не обращал внимания на завышенные цены в ресторанах. Теперь же все иначе. Годы действительно берут свое.
И, как человек в годах, он первым является на встречу. Садится у окна и старается как можно незаметней утереть лежащей на столике льняной салфеткой пот с верхней губы. Подходит официант, говорящий с французским акцентом (непонятно: настоящий он у него или это так, чисто для антуража), и осведомляется у Расмуса, не желает ли тот чего-нибудь выпить.
– Только пиво, спасибо.
– Какое пиво предпочитать месье?
– Э… холодное?
– У нас иметься темное, светлое, лагерное…
– Лагерное будет в самый раз.
Официант исчезает и звенит бутылками неподалеку. Расмус старается дышать спокойно, но это не так-то просто. Всего несколько минут спустя появляется женщина и садится за столик напротив него.
Женщина, которую он никогда раньше не видел. Сразу мелькает мысль, что они влюбятся друг в друга. Быть может, даже станут парой. Съедутся и станут жить вместе. Со временем заведут детишек. Во всяком случае, именно об этом мечтает сестра Расмуса. Потому что это она их здесь свела.
«Но о чем мы станем с ней говорить? – думает Расмус. – Что я могу ей рассказать? Кто я вообще такой?» Хоть самую малость, но Расмусу внезапно захотелось стать Карлсоном, который живет на крыше. Ну, пусть не один в один. Все-таки Карлсон был своеобразный малый. Из тех типчиков, при взгляде на которых руки так и чешутся позвонить в полицию. И все же Расмусу по душе его слова: «Я мужчина в самом расцвете сил!»
Расмусу – сорок один. Но порой он чувствует себя так, словно прожил на свете все сто.
Он едва успевает пригубить свой бокал.
И вот она уже здесь, стоит у входа.
Расмус давится пивом.
«О боже, что мне делать», – в панике думает он.
ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, МНЕ ДЕЛАТЬ…
– Расмус?
Он кивает, и его сердце пропускает удар. Она красивая. Не просто хорошенькая, а очень красивая. Киношная красота. Джулия Робертс после часового душа. Расмус чувствует себя инопланетянином.
Но звонок другу его теперь не спасет. Слишком поздно.
Он поднимается и протягивает руку. Она пожимает ее и ослепительно улыбается.
– Здравствуйте, Патриция, – произносит он. – Очень… приятно познакомиться.
– Взаимно!
Они садятся за столик. Точнее, это Расмус садится, а Патриция, чуть покачнувшись, неловко плюхается на стул. И с шумом втягивает носом воздух.
– О Йезус, я так волнуюсь, – произносит она, и только тут Расмус обращает внимание на ее вермландское произношение.
– Ничего страшного, я тоже. Все-таки ситуация несколько необычная.
– ХА-ХА!
Ее смех оказывается столь громким, что Расмус хватается за стул, чтобы не подпрыгнуть от неожиданности.
– Да, – соглашается она. – В самом деле. Очень необычная. Но я доверяю Карине.
– Я тоже. Все-таки она моя сестра.
– ХА-ХА-ХА!
Расмусу снова приходится ухватиться за стул.
– Извините, – смущается Патриция. – Я слишком громко смеюсь, когда нервничаю. Прошу прощения.
Тут Расмус обращает внимание, что у женщины слегка заплетается язык. Она что, пьяна? Но прежде чем они успевают еще что-то сказать, появляется тот самый французский официант и приносит вечернее меню. Расмус чувствует, что потеет, но надеется, что на его белой рубашке это будет не слишком заметно.
Патриция заказывает джин с тоником. После чего низко наклоняется над столиком, так что ее большая грудь ложится на льняную салфетку.
– Сказать по правде, я уже пропустила сегодня вечером рюмочку-другую. Ничего, если мы с самого начала будем честны друг с другом?
– Конечно. А меня разыскивает Интерпол.
– Чего?
Патриция разевает рот. Расмус нервно усмехается.
– Я пошутил. Прошу прощения. Честность прежде всего. Это была просто шутка.
– В самом деле? ХА-ХА-ХА!
Он снова вцепляется в стул.
– А ты веселый. Впрочем, Карина тоже, так что ничего удивительного. Сколько тебе лет, Кристиан?
– Расмус.
– О
Старый город (