Эзотерика в истории, культуре и искусстве. Массимо Чентини
внимание, что в этих стихах особенно очевидны отсылки к земле и посеву с помощью росы – символа плодородия. Небесная роса, которую Плиний Старший называл «сестрой неба, плевком звезд», – символ искупления и жизни. Он перешел из религии во вселенную Каббалы и герметизма, превратился в метафору знания, которое нисходит, чтобы утолить жажду познания адепта. Роса – это регенерация, лимфа, несущая жизнь:
«Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов» (Ис. 26:19).
Знание переходит к последователю Иакову, которого во сне наставляют ангелы, когда он положил голову на камень. По версии автора Mutus Liber, это философский камень, искомый алхимиками. Впервые про сон как алхимический механизм заговорил К. Г. Юнг в своей книге «Психология и алхимия». Он считал, что истоки этого искусства скрываются не в философских теориях, а в личном опыте алхимиков, которые проецируют психологические переживания на уровень символизма химического процесса.
Обратимся к ветхозаветному тексту:
«Иаков же вышел из Вирсавии и пошел в Харран,
И пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте.
И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней.
Одиннадцатая иллюстрация к Mutus Liber. Два ангела возносят сосуд, внутри которого находится Меркурий
И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему;
И будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные;
И вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе.
Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!
И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные.
И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его.
И нарек имя месту тому: Вефиль, а прежнее имя того города было: Луз» (Бт. 28:10–19).
В своем сне Иаков убеждается, что «истинно Господь присутствует»; так же и адепт, расшифровавший значение Mutus Liber, узнает, что Великое делание возможно. При этом, подобно Иакову, он понимает, насколько «страшным» может быть место превращения, где низкая материя поднимается на небеса, чтобы стать светом.
С этого места иллюстрации Mutus Liber становятся более легкими для расшифровки, но только отчасти, поскольку семантическое пространство дает наблюдателю множество вариантов для интерпретации.
На второй гравюре мы видим следующее: алхимик стоит на коленях перед