Смертельная красота. Елена Новикова
мать. Нормальная у тебя фигура, есть на чем глаз остановить. Вот если бы не моя Нелька…
– Сто раз говорила, что твои подкаты не работают. И до Нельки не работали. Потому что ты, Витек, мне как младший братишка.
– Супер. Моя самооценка резко скакнула вверх.
Булочки тают во рту. Катя на секунду даже зажмуривается от удовольствия… «Твою мать!» – тут же думает она, представляя, как эти булочки откладываются на ее боках.
– Я думаю, может, она была проституткой, – говорит Тихомиров, меняя тему.
– Поясни.
47— Красивая молодая девушка, скорее всего, студентка. А если и не поступила – в магазин все равно не пойдет за прилавком стоять. И в официантки не пойдет, потому что там бегать надо. Куда еще податься с такой внешностью? В массажный салон мужиков ублажать?
Катя ставит пустой стакан, белый изнутри от кефира, и пристально смотрит на напарника. Иногда, чаще, чем хотелось бы, она мечтает стукнуть Витька.
– Можно и без салона, – пожимает плечами Тихомиров, не замечая перемены настроения напарницы. – Сейчас вебкам всякий есть. Или она еще как-то через сеть продавалась.
– То есть наличие у нее богатых родителей, которые ее могли содержать, ты исключаешь.
– Не исключаю. Могла и от скуки пойти. Но версия-то получается. Псих увидел красивую девочку, снял. Попользовался и убил.
– Глупости. Псих мог любую на улице увидеть, проследить за ней, затащить куда-то и убить.
– Почему ее не ищут? Если бы она была нормальная, ее бы уже хватились. Девка с ночи в парке лежит убитая, а родня не бросилась ее разыскивать. По утренним сводкам ничего такого не припомню.
– Иногородняя. Поссорилась с родителями. Сказала, что пойдет ночевать к подружке. Сирота. Живет отдельно, и родители пока просто не знают, что она пропала, – накидывает версии Катя. – Или подцепила в клубе какого-то наркомана, который в припадке ее ножом порезал и в парк оттащил.
Витек складывает руки перед собой и наваливается на них, чтобы придвинуться ближе.
– Ага. А перед этим делает профессиональный снимок, выстроив композицию из цветочков.
Катя повторяет его жест. Между оперативниками теперь сантиметров двадцать. Издалека они походят на влюбленных, выясняющих отношения.
– По крайней мере, я назвал уже два направления, где искать концы.
– А я предпочту дождаться, пока Миронов скинет заключение.
– Виктория! Это судебно-медицинское бюро, а не дискотека!
Сергею Алексеевичу приходится повысить голос, чтобы лаборантка его точно услышала.
– Это не дискотека, панк-рок на дискотеках не играют, – беззлобно отзывается круглая, как пончик, лаборантка, делая музыку тише.
Кабинет Миронова мало чем отличается от кабинета любого другого врача: столы, шкаф с книгами, ноутбук и принтер. От секционного зала его отделяют коридор, душевая и подсобное помещение.
Лаборантка Комарова сидит с ногами на маленьком диванчике и крутит в руках планшет