Смертельная красота. Елена Новикова
как под задранную курточку пробирается ветер.
– Идем ко мне? – севшим голосом предлагает она.
Ее дом совсем рядом, в паре шагов. И родаков нет. Батя на вахте, а маман пошла к подружке. Ну или не к подружке. Какая, собственно, разница? Сколько можно вот так вот ходить за ручки и сосаться на улице? В конце концов, пора уже завязывать с невинностью – и так затянула. Уже все подружки поменяли по несколько парней, а она все ходит целочкой.
– Ага.
Парень не верит своему счастью – ему даже не пришлось ни о чем просить.
Они снова целуются, сплетаясь языками. Желание у обоих такое огромное, какое бывает у подростков, только-только начавших понимать свое тело и тело другого.
Парень чуть не кубарем летит на асфальт, споткнувшись.
– Да какого хрена ты ноги растопырила!
Вся романтика испаряется, как только подростки осматриваются. Занятые своей любовью, они шли по Покровскому переулку, гладя и трогая друг друга. Ничто вокруг не интересовало их от слова «совсем». И вот парень в неясном свете далекого фонаря споткнулся о ногу лежащей на скамье женщины.
Поднимаясь с тротуара, он все продолжает бубнить ругательства. Такое нелепое падение не добавляет ему очков в крутости. «Как лох последний», – успевает подумать он, разворачиваясь к скамье, чтобы высказать все лежащей на ней женщине.
– Бли-и-ин, – выдыхает парень, увидев картинку целиком.
В следующий миг его начинает рвать. Безобразно, с судорожными вздохами между позывами, грязно и обильно. Носки кроссовок оказываются забрызганы, ошметки непереваренной пиццы разлетаются вокруг. Ему уже не до уединения с подружкой.
Лежа на скамье, женщина свесила одну ногу, о которую запнулся юный влюбленный. Она обнажена и мертва. Мертва без всяких сомнений. Потому что ее грудь кажется вывернутой наизнанку. Лоскут кожи, прикрывающий грудину, свернут в рулончик и уложен на шее. Кости проглядывают сквозь тонкий слой мышц. Острый подбородок задран вверх. Глаза прикрыты. А губы в немом крике обнажают ряд чуть неровных нижних зубов.
– Твою мать! Твою мать!
Парень вытирает тыльной стороной перепачканные губы. Он не может отвести взгляд от голой мертвой женщины, лежащей посреди улицы. Желудок его снова сжимается, наполняя горечью рот. Подросток в два гигантских шага оказывается на лужайке и снова сгибается пополам.
Девушка вынимает из кармана телефон и набирает короткий номер. На своего избранника она смотрит с жалостью и презрением. «Хорошо, что я ему не дала», – думает девушка, выслушивая записанный голос, предупреждающий о записывании звонка.
– Лейтенант Свиридов, слушаю вас, – говорит телефонная трубка.
– На Покровском на скамейке лежит мертвая женщина. Между домами одиннадцать и двенадцать. Вы приедете?
Ее губы дрожат, но лишь от холода. Сырой промозглый ветер, кажется, лишь сейчас стал иметь какое-то значение.
– Вы уверены, что она мертва? В «Скорую» звонили? – допытывается лейтенант