Время лжи. Вадим Анатольевич Филоненко
потеребил Келвина за рукав зеленой щегольской рубахи.
Главарь отпихнул урмака в сторону и прошипел сквозь зубы:
– Ты заткнешься или нет, придурок?
Один из джигли поднял голову и с интересом уставился на Темьяна.
– Да ты никак урмак? – голос черного всадника звучал вполне по-человечески, только выговор был странноват, словно саарский язык давался ему с трудом.
– Урмак, – не стал отнекиваться Темьян.
– Понятно. У вас, на Ксантине, говорят: «Тупой как урмак». Это правда.
Темьян насупился. Может, урмаки и уступают в уме людям, но он не собирается молча выслушивать оскорбления в адрес своей расы от всяких черных тварей, будь они хоть трижды порождениями Тьмы!
– А знаешь, как на Ксантине называют вас? – с вызовом спросил урмак.
– Знаю, – кивнул джигли. – Вот только меня не интересует мнение жалких людишек вашего задрипанного мирка. Мы из другого мира, и там нас называют героями.
– А зачем же вы пришли в наш мир, герои? Вам что, в своем грабить некого?! – начал яриться Темьян. И тут же получил чувствительный пинок по ноге от Келвина.
Черный человек бросил насмешливый взгляд на главаря местных разбойников и пристально вгляделся в Темьяна:
– Ты глупый, но смелый парень. И ты мне нравишься. А вот зачем мы прибыли в ваш мир, тебе лучше не знать. Если хочешь жить, конечно.
Джигли отвернулся, показывая, что разговор окончен, и отошел к своему коню, больше ни разу не взглянув в сторону Темьяна.
Закончив обыск и упаковав понравившиеся им вещи, черные незнакомцы вскочили в седла и быстро растворились в зарослях.
2
Деревня была небольшая – домов тридцать. Обычная рыбацкая деревушка, приткнувшаяся возле излучины широкой реки, которая давала пищу и скудный, но верный заработок ее жителям.
Откровенная нищета деревушки не смущала разбойников. Сегодня их интересовали молоденькие девушки, которых можно выгодно продать. Банда Келвина потеряла большую часть ценного имущества после встречи с джигли, и теперь захватом наложниц надеялась хоть отчасти поправить свои дела.
Разбойники, сидя на лошадях, вглядывались с заросшего березняком холма в лежащую перед ними деревню и негромко переговаривались, обсуждая выгодность мероприятия. Наконец Келвин принял решение и подал знак к нападению. С гиканьем и свистом пришпоривая лошадей, шайка понеслась к беззащитной деревне, на ходу обнажая мечи.
Первой опасность заметила какая-то девка, достающая воду из старого, но ухоженного колодца. Уронив ведра и схватившись за голову, она истошно закричала и, подобрав длинные юбки, бросилась со всех ног в деревню.
Там начался переполох. Забрехали собаки, заплакали дети, заорали женщины. Большинство мужчин находились в лодках далеко от берега, оставшиеся взялись за вилы и топоры.
Впрочем, дружного отпора не получилось. Деревенские защищались больше для вида. В Саарии разбойников боялись и знали, что лучше отдать