Мафия ФИФА. Футбол вне закона. Томас Кистнер
значит, что игра для него окончена. На кону миллиарды и карьера. На кону ЧМ и спекуляции с будущим. На кону финансовое и гражданское благополучие.
В 2010 году в Южной Африке мир Блаттера еще не знал потрясений. Люди на мысе мало что знали о его федерации. Кому там было дело до судебных заключений и протоколов, в которых ФИФА представала продажной организацией? Нет, дядя Зепп и престарелые покровители футбола были для них лишь благодетелями, которые разбрасывались бесплатными билетами для школьников и работников стадиона и держались так, словно оказывали миру услугу, подарив ему ЧМ.
«Когда поле превращается в театр военных действий, в футболе не остается ничего прекрасного», – написал главный редактор Cape Times Тайрон Август после отборочных матчей ЧМ, которые провоцировали один государственный скандал за другим. Причем не только в таких странах, как Нигерия, когда президент Гудлак Джонатан, рассерженный выступлением «Суперорлов»[4], снял команду со всех международных соревнований. Или в Северной Корее, когда несколько игроков и делегатов, прежде времени завершив чемпионат, отправились в трудовые лагеря, а некоторые, по слухам, и вовсе бесследно пропали. Нет, во Франции, Италии и Англии Кубок мира также вызвал небывалый патриотический подъем. Политики повели себя как задиристые подростки, после того как сборные не оправдали ожиданий отечества. Сокрушенные игроки и взбешенные министры еще долго занимали первые полосы западных изданий.
Национальные чувства оставили на этом чемпионате глубокий отпечаток, и не предвидится ничего такого, что прервало бы эту тенденцию. Все сводится к тому эмоциональному состоянию, когда величие сменяется упадком, и так до бесконечности. И, само собой разумеется, политика опускается до уровня балагана, если аналитические центры заняты лишь скрытой пропагандой. Кто с кем и когда показался на публике? Канцлер в окружении премьер-министров на трибунах. Этим и кормят современный электорат.
Например, во время ЧМ на родине Гейне за несколько погожих недель в результате пропаганды зародился совершенно новый народ. Один из многочисленных мифов. ЧМ-2002 в Японии и Южной Корее освещался под знаком народного братства и дружбы. Совершенно серьезно. При этом обе страны во время предвыборной гонки выступали злейшими соперниками, а ФИФА по собственным политическим расчетам втиснули их в один чемпионат, и разногласия никуда не делись.
Или Франция 1998 года. Когда Зидан, Анри и Трезеге, все родом из Северной Африки, в составе сборной завоевали Кубок мира, это преподносилось как триумф мирового единства. В университетах главной темой политических исследований стало влияние триумфа 1998 года на интеграционную политику. На улицах этот вопрос получил ответ тремя годами позже, когда запылали пригороды Парижа.
Что же в этом удивительного, если политика превращается в балаган? Как в 2004 году, когда греки представили свою победу на ЧЕ, как триумф современного эллинизма, победу невозмутимого спокойствия
Прозвище сборной Нигерии по футболу.