Толкование Евангелия. Борис Гладков
они сначала не доверяли даже и осязанию своему и, осязая руки и ноги Его, все еще не верили и дивились (Лк 24:41), и поверили только тогда, когда Он ел перед ними, то как мог поверить в Воскресение Его народ, считавший Его под конец лже-мессией и требовавший Его казни? Какие еще доказательства надо было представить народу, и сколько раз представлять их? Нельзя же было в каждой толпе народа, в каждом еврейском поселении предоставлять всем и каждому осязать руки, ноги и ребра Воскресшего? Всякое же явление без таких осязательных доказательств было бы принято народом за призрак, привидение и в действительности воскресения распятого и умершего Иисуса не убедило бы никого. И оправдались бы слова притчи, сказанной Господом: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят (Лк 16:31).
Еще спрашивают неверующие: «Почему Христос не сошел с креста? Ведь этим Он несомненно доказал бы всем Свое Божество, Свое равенство Отцу? Почему Он, наконец, не облегчил Своих страданий на кресте, если имел власть не только исцелять всякие болезни, но даже воскрешать мертвых? Почему?» И на эти вопросы мы можем ответить только предположением, весьма впрочем, правдоподобным.
Мы знаем, что Христос требовал от Своих последователей подражания Ему, как Человеку; Он требовал, чтобы они жили так, как Он жил. Призывая к Себе всех труждающихся и обремененных, уговаривая их взять на себя иго Его заповедей и обещая им за это душевный покой, Он знал, что людям грешным трудно сразу поднять это бремя; поэтому Он, в Нагорной проповеди Своей, учил Апостолов и всех последователей Своих, как они должны перевоспитать себя и исправиться, чтобы иго Его заповедей не показалось им неудобоносимым; а после этого, указывая на Самого Себя, говорил: «Научитесь от Меня (Мф 11:29) нести это иго; несите его так, как Я несу; и тогда вы увидите, что бремя Моих заповедей легко». И при других случаях Он всегда указывал на Себя, как обязательный для нас и доступный нам Образец совершенства. Но так как Христос был Богочеловек, Сын Божий, то мы можем подражать Ему только по Его человечеству, то есть жить так, как жил Христос-Человек; подражать же Ему в Его Божестве мы не можем, и Он не требовал этого от нас. Вот для того-то, чтобы подражание Ему, как совершенному Человеку, было возможно, Он никогда не пользовался Своей Божественной властью лично для Себя, никогда не облегчал этой властью Свои человеческие страдания, немощи Своего тела. Он испытывал мучения голода и жажды; нуждался в подкреплении Своих сил сном; Он радовался и скорбел, и скорбь Его нередко разрешалась слезами; Он, как Человек, подвергался искушениям и побеждал их не Божественной властью, а единственно покорностью воле Отца; Он содрогнулся всем Своим человеческим существом, когда в Гефсиманском саду Его мысленному взору предстала чаша страданий; и Он, как Человек, даже молил Отца об отсрочке исполнения Его воли; а когда подчинился воле Отца, то невыразимые страдания на кресте исторгли вполне человеческий вопль Его: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? То