Оборотная сторона полуночи. Сидни Шелдон
выигрывают у христиан со счетом два ноль, подумала Кэтрин.
– Здорово! Давай дальше.
Кэтрин медленно села на кровать и не спеша стала снимать туфли и чулки, стараясь выглядеть при этом как можно сексуальнее. Вдруг она почувствовала, что Рон стоит у нее за спиной и расстегивает лифчик. Кэтрин не противилась, и лифчик упал на кровать. Рон поднял Кэтрин с постели, поставил ее на ноги и принялся стаскивать с нее трусики. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Ей почему-то захотелось быть сейчас где-нибудь в другом месте с другим мужчиной, с человеком, которого она бы любила и который любил бы ее, от которого она родила бы чудесных детей, носящих его фамилию, который боролся бы за нее и был готов отдать за нее жизнь и для которого она стала бы обожающей его помощницей. Шлюхой в постели, величайшим кулинаром на кухне и очаровательной хозяйкой в гостиной. Ей хотелось быть с мужчиной, который убил бы любого сукина сына вроде Рона Питерсона, если бы тот посмел привести ее в эту сальную, унизительную дыру. Ее трусики упали на пол. Кэтрин открыла глаза.
Рон не отрываясь смотрел на нее, и лицо его выражало восхищение.
– Боже мой, Кэти, какая ты красивая! – воскликнул он. – Ты потрясающе красивая!
Он наклонился и поцеловал ее грудь. В это время Кэтрин случайно взглянула в зеркало трюмо. То, что она увидела, отдавало французским фарсом, отвратительным и грязным. Все, кроме возбуждающей боли в паху, говорило ей, что происходящее ужасно, безобразно и неверно, но дороги назад не было. Рон стал срывать с себя галстук, а затем расстегивать рубашку. От лихорадочных усилий у него покраснело лицо. Он расстегнул пояс и снял брюки. Оставшись в трусах, он сел на кровать и принялся скидывать ботинки с носками.
– Серьезно, Кэтрин, – сказал он очень взволнованно, – ты самое прекрасное существо, которое я когда-либо видел.
Его слова лишь усилили охватившую Кэтрин панику. Рон поднялся на ноги и улыбнулся широкой, предвкушающей удовольствие улыбкой. Затем он сбросил трусы на пол. Его мужской орган напоминал огромный, вздувшийся батон колбасы салями, обрамленный волосами. Это была самая огромная и невероятная штука, виденная Кэтрин за всю ее жизнь.
– Ну как, нравится тебе это? – спросил он, глядя на свой член с нескрываемой гордостью.
Она машинально заметила:
– Кладется на хлеб. Не забудьте салат и горчицу.
Кэтрин стояла и смотрела, как опускается предмет его гордости.
Когда Кэтрин училась на втором курсе университета, обстановка в студенческом городке изменилась.
Теперь здесь стало расти беспокойство по поводу событий в Европе. Все больше людей понимали, что Америка не останется в стороне. Мечта Гитлера о тысячелетнем правлении третьего рейха приобретала зримые черты. Фашисты захватили Данию и вторглись в Норвегию.
В последнее полугодие во всех американских университетах говорили уже не о сексе, одежде и танцевальных вечерах, а о службе подготовки офицеров резерва, призыве в армию и ленд-лизе. В студенческих городках росло число молодых