Сон № 9. Дэвид Митчелл
не пристало ввязываться в драки, – говорю я ей.
Выбрасываю ватку и возвращаю Бунтаро его аптечку. Кошка устраивается поудобнее на моей юкате[42]. Странно. Из всех людей Кошка выбрала меня, чтобы о ней позаботиться, меня, а не кого-то еще.
Над стойкой для заявлений появляется голова. Она принадлежит долговязой девчонке лет одиннадцати, одетой в спортивный костюм с изображениями Микки и Дональда и с красными бантами в волосах. Ее глаза просто огромны.
– Добрый день, – говорит она. – Я шла по указателям. Это бюро находок?
– Да, – отвечаю я. – Ты что-нибудь потеряла?
– Мамочку, – говорит она. – Она постоянно уходит без моего разрешения.
Я неодобрительно хмыкаю.
– Тебя можно понять.
Что мне делать? В своем рассказе Суга опустил главу о потерявшихся детях; сам он ушел за тележкой в другое крыло вокзала. Госпожа Сасаки на обеде. Где-то мамаша бегает в истерике, представляя себе колеса поезда и похитителей, промышляющих донорскими органами. Я в растерянности.
– Почему бы тебе не залезть на стойку, – говорю я девочке.
Она взбирается наверх. Так. Что мне делать?
– Вы не хотите спросить, как меня зовут? – спрашивает девочка.
– Конечно, хочу. Как тебя зовут?
– Юки Тийо. Вы не хотите вызвать мамочку по большому громкоговорителю?
– Конечно, конечно.
Иду в боковой кабинет. Госпожа Сасаки упоминала о громкоговорящей системе оповещения, но Суга никогда не показывал мне, как ею пользоваться. Повернуть этот ключ, щелкнуть этим выключателем. Надеюсь, все правильно. Под надписью «Говорите» зажигается зеленый огонек. Я откашливаюсь и наклоняюсь к микрофону. Над Уэно разносится звук моего кашля. Когда Юки Тийо слышит свое имя, она чуть не лопается от гордости.
Я горю от смущения. Юки Тийо изучает меня взглядом.
– Итак, Юки. Сколько тебе лет?
– Десять. Но мамочка запрещает мне разговаривать с незнакомыми.
– Но ты уже говорила со мной.
– Только потому, что мне нужно было, чтобы вы позвали мамочку.
– Ты неблагодарный ребенок.
Я слышу шаги Аоямы, затем вижу его самого. Его ботинки, его ключи.
– Ты! Миякэ!
Очевидно, я по уши в дерьме.
– Добрый день…
– Не надо мне никаких «добрых дней»! С каких это пор ты уполномочен делать сообщения по громкой связи?
У меня пересохло в горле.
– Я не думал, что…
– А если бы к Уэно мчался поезд с порванным тормозным кабелем? – Его глаза мечут молнии. – А если бы пришлось делать объявление об эвакуации! – Вены у него на лбу набухают. – А если бы пришло предупреждение, что бомба заложена? – Он меня уволит? – А ты, ты занимаешь громкую связь лишь для того, чтобы попросить мать какой-то потерявшейся девчонки пройти в бюро находок на втором этаже! – Он делает паузу, чтобы набрать в грудь воздуха. – Ты, ты превращаешь порядок в подростковый
Свободная рубашка.