Саттри. Кормак Маккарти
дергаясь и покачиваясь, некоторые пытались поспать. Хэррогейт съежился на скамье, сунув руки под худые ноги, и не сводил глаз с пола. Никто не разговаривал. Грузовик прибавил скорости, и по черной дороге запели шины.
На первом светофоре у обочины дороги ждала автобуса девушка. Сидельцы кинулись к сетчатой калитке и столпились возле борта. Она отвернулась и уставилась за пустыри, на дома, утопавшие в ды́мке. По пейзажу с востока сочился холодный свет. Хэррогейт наблюдал, как с бесцветных небес слетели две птицы и пристроились на проводе, заглянули в грузовик и снова улетели. Они поехали дальше, и взгляд водителя в машине, пристроившейся за ними, от вида этих злодеев в полоску сделался несколько смущенным.
Уже по хорошему свету они пересекли северный конец округа и остановились на обочине, где вдоль кромки из рыжей грязи лежала разъятая на секции сточная труба и куда в канавы уже высадились пассажиры первого грузовика и принялись махать кайлами. Пока они стояли и ждали инструментов и приказов, взошло солнце и согрело их. Мужик вручил Хэррогейту кайло, отошел на шаг и осмотрел его с инструментом, а потом снова забрал. Мимо протиснулось несколько машин, к стеклам прижаты лица. Мужчины, направлявшиеся на работу в город, выглядывали вообще без всяких выражений. Сидельцы шаркали ногами и валандались, пока у всех не оказалось по инструменту, а Хэррогейт остался один. Он двинулся было в канаву с голыми руками, когда его окликнул охранник.
Погодь-ка тут минутку, сказал он.
Охранник отошел и вернулся с другим человеком, который глянул на Хэррогейта с подозрением.
Тебе сколько лет, сынок?
Все еще восемнадцать, ответил Хэррогейт. Во рту у него спереди был один черный зуб, и он нервно его сосал.
Двое переглянулись. Тот, что помоложе, пожал плечами. Поди знай, сказал он.
Ну черт же. Отвези его назад, пусть с ним Коутни разбирается. Ты. Поедешь назад с мистером Уильямзом. Слышишь меня?
Так точно, сэр.
Залезай вон в тот пикап и жди, сказал другой.
Хэррогейт кивнул и заковылял по дороге к грузовичку, забрался в кузов и сел там в своем наряде не по размеру, стал смотреть на людей в канаве. Он видел, как Саттри выкидывает землю за край раскопа, и Саттри разок глянул в его сторону, увидел, как он один сидит там в кузове пикапа, но не кивнул и никак не подал виду. Немного погодя пришел охранник. Поманил его и открыл дверцу кабины. Залазь вперед, сказал он.
Хэррогейт перелез через борт, открыл дверцу и влез. На шнуре с торпеды свисал динамик, а на заднем окне в ружейных козлах висело помповое ружье. Охранник завел грузовичок, глянул на Хэррогейта и тронулся с места, покачивая головой.
Когда вечером вернулся Саттри, самого маленького сидельца к камере не было. Увидел он его за ужином. Полускрытый за шаткими ярусами сковородок, он курил самокрутку и в отвращении пускал из ноздрей тонкие трубочки дыма. Тем вечером его перевели в кухонную камеру. Когда он пришел за одеялом, Саттри растянулся на своей шконке, сняв башмаки. Все носки его были в потеках красной глины.
Прикиньте, сказал Хэррогейт.
Чего.
Меня