Ворота Расёмон. Рюноскэ Акутагава
лежавшую на прилавке книгу в бумажной обложке и, полистав её, показал Сюнскэ:
– Видишь, её тоже продал Ханабуса-сан.
Сюнскэ почувствовал, что губы его непроизвольно растягиваются в улыбку.
– Книга, по-моему, на санскрите.
– Да, что-то вроде «Махабхараты».
– Ясуда-сан, к вам гостья.
Услышав голос служанки, Сюнскэ, уже надевший форму, невнятно что-то ответил и тут же стал быстро спускаться с лестницы, громко топая ногами. В прихожей, ещё кокетливее, чем обычно, отвернувшись от проникавшего с улицы света, с длинным сиреневым зонтом в руке, стояла расчёсанная на прямой пробор Хацуко. Остановившись на пороге, Сюнскэ, напуганный мыслью, искрой промелькнувшей в его мозгу, спросил:
– Вы одна?
– Нет, с Тацуко-сан.
Чуть подавшись в сторону, чтобы Сюнскэ тоже было видно, Хацуко обернулась к решётчатой двери. За ней шла выложенная камнем дорожка, которая вела к довольно ветхой калитке. Сюнскэ, следуя за взглядом Хацуко, увидел за открытой калиткой знакомое кимоно в тёмно-синюю и светло-синюю полоски, длинные рукава которого чуть колыхались на солнце.
– Может, поднимемся, попьём чайку?
– Спасибо, но…
Хацуко, приветливо улыбнувшись, снова посмотрела за решётчатую дверь.
– Ах вот в чём дело? Ну, тогда пошли.
– Я без конца доставляю беспокойство.
– Ничего страшного, я сегодня бездельничаю.
Сюнскэ проворно зашнуровал ботинки, надел пальто и, схватив форменную фуражку, вместе с Хацуко вышел из дому.
Дожидавшаяся на улице Тацуко, у которой был точно такой же сиреневый зонтик, как у Хацуко, увидев Сюнскэ, положила свои изящные руки на колени и молча поклонилась. Сюнскэ с деланым равнодушием поклонился в ответ. Ещё кланяясь, он спохватился: не произведёт ли его равнодушие неприятное впечатление на Тацуко? И в то же время подумал, что в глазах Хацуко такое поведение может выглядеть как проявление нежности, которую он пытается изгнать из своего сердца. Но она посчитала их поведение нелепым и, раскрывая свой сиреневый зонтик, сказала:
– Трамваем? Сядем на остановке у ворот университета.
– Да, туда, наверно, ближе.
Они пошли по узкой улочке.
– Тацуко-сан почему-то говорила, что сегодня мы вас дома не застанем.
Сюнскэ, сделав удивлённое лицо: мол, действительно, почему, – посмотрел на шедшую рядом с ним Тацуко. Сиреневый зонтик бросал лёгкую тень на её припудренное лицо.
– Мне как-то неприятно идти в такое место, где находятся люди, сошедшие с ума.
– А я совершенно спокойна.
Хацуко крутила в руках зонтик.
– Иногда я подумываю, не попытаться ли мне самой стать сумасшедшей.
– Что за глупости. Почему вдруг?
– Мне кажется, что, если я это сделаю, произойдут необыкновенные вещи, совсем непохожие на те, с которыми я сталкиваюсь в своей нынешней жизни. Ты так не думаешь?
– Я? По мне, лучше, чтобы ничего необычного не происходило. Хватит