Кровь викинга… И на камнях растут деревья. Юрий Вронский
что просто меч принадлежал франку маленького роста. А кто-то возражал, что франки тут ни при чём, что это ромейский[29] меч, какими-то путями оказавшийся во франкской земле, где он и попал к викингам в числе прочей добычи. Так или иначе, он Кукше покуда больше подходит, чем обычный викингский меч.
В один прекрасный вечер, в ту пору, когда румяные сумерки незаметно растворяются в синеве и над полоской зари загорается первая звезда, из усадьбы выходит вереница людей. Возглавляют и замыкают шествие воины со смоляными светочами.
Под подошвами сапог хрустит наст. Один из воинов несёт петуха, и петух недовольно квохчет. Шествие направляется вверх по склону холма. На его вершине, на поляне, окружённой старыми корявыми соснами, стоит идол Одина.
Среди идущих нет рабов, нет зависимых людей, нет женщин, здесь только свободные мужи, только воины. Вон тот седой муж с длинной бородой и длинными волосами, на котором драгоценный багряный плащ, подбитый бобром, сам конунг Хальвдан Чёрный. Его окружают немолодые дружинники, долгие годы разделявшие с ним все превратности судьбы.
Достигнув вершины холма, воины заполняют поляну, обступают Одина. У идола только один глаз. В ушах у него висят большие серьги, усыпанные сверкающими каменьями, на шее несколько золотых гривен, руки унизаны серебряными запястьями.
Полоска зари на западе угасла, и одноглазый Один, освещаемый колеблющимся пламенем светочей, кажется грозным и страшным. Выхваченные огнём из темноты, стволы и сучья сосен похожи на обнажённые человеческие тела, сведённые судорогой страдания. Глядя на них, невольно вспоминаешь о человеческих жертвах, приносимых здесь на огромном камне у подножия идола.
Кукше указывают его место – перед лицом Одина, близ камня-жертвенника. Кукша здесь единственный, кто стоит с непокрытой головой. Его обходят четыре воина, они совсем юные, едва переступившие отроческий возраст, у каждого из них в правой руке яркий, только что зажжённый светоч. Юноши становятся с четырёх сторон от Кукши – с севера, востока, юга и запада – и замирают в неподвижности.
Воцаряется тишина, которую нарушает лишь потрескивание горящих светочей и квохтанье петуха.
К Кукше медленно приближается конунг Хальвдан, в руках у него большие ножницы. Он поднимает с Кукшиного затылка прядь волос и отстригает её. После этого конунгу подносят меч на широком узорном поясе. Конунг отдаёт ножницы, принимает меч и собственноручно препоясывает им Кукшу.
Кукша чувствует, как широкий пояс подпирает ему нижние рёбра, от чего он кажется себе выше и стройнее. У старого конунга не сразу получается застегнуть большую блестящую пряжку. Кукша хочет помочь ему, но не смеет пошевелиться.
Наконец пряжка застёгнута. Теперь к Кукше подходит Хаскульд и вручает ему щит. Вслед за Хаскульдом выступает Тюр и надевает на обнажённую Кукшину голову блестящий сарацинский шлем.
Сейчас Кукше надо сказать то, что он выучил ещё накануне. В горле у него сухо от волнения, чужим голосом он произносит:
В
Римский.