По морю прочь. Годы. Вирджиния Вулф
будто их встреча должна была нагнать тоску на них обоих, но больше, конечно, на него самого.
Уиллоуби проявил ту же сердечность, что и к Хелен, но несколько сдерживаемую почтением. Некоторое время никто ничего не говорил.
– Мы видели, как вы хохотали, – нарушила молчание Хелен. – Мистер Пеппер, должно быть, рассказал хороший анекдот.
– Вздор. Все его анекдоты были плохи, – проворчал ее муж.
– Ты все так же строг в суждениях, Ридли? – вступил мистер Винрэс.
– Мы так вам надоели, что вы ушли, – сказал Ридли, обращаясь к жене.
Поскольку это было правдой, Хелен не стала спорить, только спросила:
– Но когда мы ушли, анекдоты стали лучше?
И это оказалось излишним, потому что ее муж еще больше помрачнел и сказал:
– Они стали еще хуже, если это возможно.
Теперь все присутствующие почувствовали изрядную неловкость, последовала длинная напряженная пауза. Обстановку разрядил мистер Пеппер, который вдруг бросился на стул и поджал под себя ноги, будто старая дева, увидевшая мышь, – все из-за того, что по его щиколоткам прошелся сквозняк. Так, нахохлившись, обняв колени руками, мистер Пеппер стал похож на статую Будды; с этого возвышения, посасывая сигару, ни к кому отдельно не обращаясь, потому что никто не просил его об этом, он принялся глубокомысленно рассуждать о неведомых глубинах океана. Он признался, что удивлен, как это у мистера Винрэса целых десять кораблей регулярно курсируют между Лондоном и Буэнос-Айресом, и ни один из них не отряжен для изучения бледных глубоководных тварей.
– Ну уж нет! – засмеялся Уиллоуби. – С меня хватает и тварей земных.
– Бедные козочки! – вздохнула Рэчел.
– Без этих коз не было бы музыки, моя дорогая. Музыка тоже не может без коз, – довольно резко отозвался ее отец, а мистер Пеппер продолжил описание белых, скользких, слепых чудищ, свернувшихся кольцами на песчаных гребнях дна морского; вытащенные на поверхность, они лопаются – из-за разницы в давлении их тело разрывается на куски и внутренности выскакивают наружу; здесь он был особенно осведомлен и натуралистичен, так что Ридли, почувствовав отвращение, попросил его прекратить.
Из всего этого Хелен сделала свои выводы, которые оказались довольно мрачными. Пеппер – зануда; Рэчел – неотесанная девица, она, без сомнения, жаждет найти, кому бы излить свои секреты, и самым первым признанием, конечно, будет: «Знаете, мы с отцом совсем не понимаем друг друга». Уиллоуби, как всегда, интересуется только своим делом и занят построением собственной империи. Да, среди этих людей ее неизбежно ждут скука и тоска. Будучи, однако, женщиной деятельной, она поднялась и объявила, что не знает, как другие, а она идет спать. В дверях она невольно оглянулась на Рэчел, полагая, что, если в комнате две женщины, им следует покидать ее вместе. Рэчел встала, без выражения поглядела на Хелен и проговорила, чуть заикаясь:
– Я выйду, п-потягаюсь с ветром.
Худшие подозрения миссис Эмброуз подтверждались; она пошла по коридору,