Восемь мечей. Джон Диксон Карр
точно как и его отец.
– Дурная слава? – переспросил он. – Что вы имеете в виду?
В воздухе повисла тишина. Доктор Фелл лишь покачал головой и затем благожелательно посмотрел на Стендиша. Какое-то время он молча глядел на него, склонив набок массивную голову.
– Уф, – сказал Морли Стендиш и откашлялся. – То есть почему вы думаете, что о нем шла какая-то дурная слава?
В его тоне звучал едва уловимый вызов, доктор кивнул:
– Что ж, как минимум один человек назвал его той еще занозой, и даже ваш долготерпеливый отец не стал возражать. Кроме того, вы сами отозвались о нем как о «старом ублю…». Так ведь?
– Я имел в виду вот что, – торопливо ответил Морли, словно защищаясь. – Однако к этому следует отнестись без предвзятости. Видите ли, единственное, из-за чего над ним посмеивались или недолюбливали его, так это из-за привычки приударять за девушками не старше моей сестры, хотя ему самому было уже далеко за шестьдесят. Может, у него были своеобразные представления о галантности, но вместе с этим он был такой весь из себя чопорный, такой педант, что это как-то к нему не шло. Казалось несколько, ну, непристойным.
Изложив свои соображения, будто затверженный урок, Стендиш прикусил мундштук и с некоторым вызовом поглядел на доктора Фелла.
– Старый распутник, значит? – ухмыльнулся доктор. – Он ведь никому на самом деле не причинял вреда, не так ли?
Стендиш расслабил свои напряженные губы.
– Спасибо, – произнес он, несколько успокоившись. – Я боялся, вы воспримете мои слова слишком серьезно. Вреда? Боже, нет, конечно, однако многих он раздражал… Особенно Хэнка Моргана. Самое смешное, что вы едва ли найдете кого-нибудь снисходительнее Хэнка. Хотя, думаю, бесила его прежде всего манера Деппинга разговаривать как зануда-математик. Тем утром, когда стало известно о его смерти, я, Хэнк, Мейделин и моя сестра Патрисия играли в дабл. Теннисные корты находятся неподалеку отсюда, мы узнали об убийстве, когда Сторер, взбежав по холму, вцепился в сетку и выпалил, что нашел труп Деппинга в кабинете. Хэнк сказал только: «Сожалею», даже не прерывая игры.
Доктор Фелл долго молчал. Солнце опускалось над рощей все ниже, и в его закатных лучах уродство гостевого домика сделалось еще более явным.
– К этому мы еще вернемся. – Фелл раздраженно махнул рукой. – Да. Думаю, нам бы лучше подняться и взглянуть на тело… Но сперва – о чем вы там говорили, когда мы только приехали? «Это мои ботинки»? Вы рассматривали… – Он указал концом своей трости на кирпичную дорожку неподалеку от ступенек.
Все это время, сознательно или нет, Морли Стендиш болтал ногой, свесив ее со ступеньки над пучком травы, растущим в глинистой почве. Теперь он подвинул ногу. И хмуро поднялся, большой и коренастый.
– След, – ответил он. – Должно быть, след от моего ботинка.
Епископ, на протяжении всей беседы пытавшийся украдкой заглянуть за ногу, которая все загораживала, встал наконец и склонился над следом. Он был довольно