Опаловая змея. Фергюс Хьюм
в этом не было необходимости, – нервно хихикнул он. – Неприлично рассказывать о закладывании вещей. Нехорошо, э-э-э… – Он вытер лицо и провел языком по побелевшим губам. – Значит, вы не продадите ее мне?
– Я не могу. Но я попрошу маму, возможно, она согласится.
– Нет-нет! Не делайте этого – ничего не говорите, ничего. Мне не нужна брошь. Я никогда не видел броши… Какая еще брошь… Пф-ф-ф, не говорите мне о броши, – залепетал старик.
– Мистер Норман, – серьезно спросил Бикот, – что за история связана с этой брошью?
Аарон всплеснул руками и попятился к стойке.
– Нет-нет, не спрашивайте. Что вы имеете в виду? Я не знаю никакой истории… Какой еще броши… Я никогда ее не видел… Я никогда… ах… – Он с облегчением замолчал, когда в магазин вошли две бледные девушки в очках… – Покупатели. Что вам угодно, леди? Чем я могу служить вам? – И букинист поспешно засуетился за прилавком, направив все свое внимание на покупательниц, но не забывая искоса поглядывать в сторону озадаченного Пола.
Видя, что с Аароном невозможно продолжать разговор, и подозревая по его поведению что‐то неладное, молодой джентльмен вышел из лавки. Он решил сам отвезти брошь в Уоргроув и подробнее расспросить о ней мать. Так он смог бы узнать, почему она хочет вернуть украшение – если не сама, то по требованию отца, и, возможно, объяснить наконец тайну.
– Продал брошь? – спросил Грексон, когда Бикот вышел из лавки и они зашагали по Гвинн-стрит.
– Нет. Я должен отослать ее матери и…
– Осторожнее! – закричал вдруг Хэй, спотыкаясь. – Апельсиновая корка… ах…
Споткнувшись, Пол вылетел на середину дороги, по которой быстро мчался автомобиль. Прежде чем Грексон успел понять, что произошло, его друг оказался под колесами.
Глава V
Неприятности
– Дебби, – рыдала Сильвия, – он умрет, умрет!
– Только не он, моя драгоценная зверушка, – возражала служанка, поглаживая мягкие руки девушки своими жесткими ладонями. – У таких молодых людей столько же жизней, сколько у котов. Благослови тебя Бог, мой цветок, он будет здоров и будет ждать у алтаря, прежде чем мода изменится – а это достаточно быстро, – добавила Дебора, потирая свой курносый нос. – Потому что она меняется чуть ли не каждый божий день.
Они сидели в гостиной над букинистической лавкой. Это была квартира с низким потолком, длинная и узкая, с окнами по всей длине дома. Задние окна выходили на маленький грязный дворик, но Норман вставил в них темные витражные стекла, и сквозь них ничего нельзя было толком разглядеть. Почему он так поступил, оставалось для Сильвии загадкой, хотя Дебора подозревала, что старик не хотел, чтобы из окон было видно множество людей, которые приходили к задней лестнице после семи вечера. Окна на фасаде выходили на улицу и противоположные дома, а на подоконниках Сильвия вырастила несколько недорогих цветов, которые радовали ее глаз. Комната была обставлена всевозможным хламом, принесенным с бесчисленных распродаж, на которые ходил Аарон. Здесь были японские ширмы, диваны в стиле ампир,