Даруль Китаб. Книга II. Метафизика. Марат Русланович Мурзабеков
о рождении мира. Они иронизируют над текстом Писаний о сотворении всего сущего за шесть дней, о том, как солнце плывёт по небу, они улыбаются над богословским утверждением о возрасте Земли, о том, что человек никогда не менялся с первого дня своего сотворения, о «сказочном» животном, которое выйдет в конце времён из глубины планеты и станет свидетельствовать о Боге. Натуралисты ошибочно воспринимают эти тексты, как некие научные теории, порочность которых указывает на несостоятельность всей теистической концепции мироздания. Они считают, что вместо этого «тёмного средневековья» их великий ум предложил миру взгляд на космическую реальность, который лучше всего отражает всё её многообразие, считанное наукой за последние 2 500 лет, поэтому даже, если «дарвинизм» несовершенен, но на рациональном уровне, это наилучшее объяснение жизни. Всё богатство земного бытия с её физическими и ментальными структурами, с интеллектом и чувственными переживаниями, математическими и геометрическими идеями, вместе с моралью, эстетикой, созерцанием, вместе с музыкой, искусством и гуманизмом, всё это физикалисты вмещают в естественнонаучный подход, опираясь лишь на материю, энергию и их случайные, ненаправленные взаимодействия.
Достоинство познания определяется не возможностью описать действующие физические процессы, а возможностью познать их смысл, их «метафизическую» основу, ибо всё, что происходит во Вселенной обусловлено не только «законами природы», но и некой фундаментальной причинностью или, говоря научным языком «каузальностью». Во фрагментарном мире нет никакой ценности, но достаточно осознать, что законы физики, действующие на одном краю галактики, одинаково актуальны для всего космоса, что закон сохранения энергии или закон всемирного тяготения, открытые учёными планеты Земля, в равной степени действуют и в галактике, например, созвездия Пегас, до которой более 1 млрд. световых лет, мы ощущаем трепет и восторг, но не потому что эти математические формулы открылись нам, а потому что они являют нам «Высший Разум», возвышающийся над всем необъятным макрокосмом, Который с высоты небес мыслит даже о самой мельчайшей частице, находящейся на краю мироздания.
Познание математических алгоритмов для пифагорейцев было частью мистических практик, вызывающих дрожание сердца, перед высшей трансцендентной силой. Процесс доказательства какой-нибудь теоремы в пифагорейской школе воспринимался, как медитативный путь возвышения к «Великому Учителю». Не сами математические «откровения», а их доступность воспринималась ими, как некий провиденциальный дар созерцания истин в их подлинных связях, поэтому затмение солнца, предсказанное Фалесом алгоритмическим расчётом, было вестником рождения совершенно нового, «космического» человека, который стал мыслить себя в масштабах Вселенной.
Натуралисты, в этом смысле лишают науку этого трансцендентного измерения, сводя весь процесс познания только к считыванию