Горящий светильник (сборник). О. Генри
мерить шагами свой ковер. Но при этом он старался, насколько позволяли размеры комнаты, держаться подальше от письменного стола, на котором лежал пастельный набросок. Раз-другой он сделал попытку приблизиться к столу, но у него не хватало духу. Он видел краем глаза что-то серовато-коричневое и золотистое, но страх воздвиг между ним и наброском стену, разрушить которую у него не было сил. Он опустился на стул и постарался взять себя в руки. Потом вскочил и позвонил Филлипсу.
– Где-то в этом доме живет молодой художник, – сказал он. – Некто мистер Рейнеман. Может быть, вам известно, какую он занимает квартиру?
– На самом верху, окнами на улицу, сэр, – ответствовал Филлипс.
– Ступайте к нему и спросите его, не будет ли он так добр спуститься ко мне на несколько минут.
Рейнеман пришел без промедления. Чалмерс представился.
– Мистер Рейнеман, – сказал он. – Вон там, на столе, лежит небольшой пастельный набросок. Вы очень меня обяжете, если выскажете о нем свое суждение – как о его живописных достоинствах, так и по поводу изображенного на нем лица.
Молодой художник подошел к столу и взял набросок. Чалмерс отвернулся и оперся о спинку кресла.
– Ну, а само лицо?.. Что вы скажете о нем… о той…
– Как произведение искусства это выше всяких похвал, – сказал художник. – Это работа мастера – рисунок красив, правдив, смел. Я даже несколько озадачен: за последние годы мне не доводилось видеть ни одного пастельного портрета, который мог бы стать вровень с этим.
– Ну а само лицо?.. Что вы скажете о нем… о той, с кого это писалось?
– Лицо? – повторил художник. – По-моему, это лицо ангела Господня. Могу ли я узнать, кто…
– Моя жена! – воскликнул Чалмерс. Он бросился к изумленному художнику, схватил его за руку и хлопнул по плечу. – Она сейчас путешествует по Европе. Возьмите этот набросок, приятель, и напишите с него лучший из всех портретов, какие вы когда-либо писали, а я уж постараюсь, чтобы вы не остались внакладе.
Из Омара
(Перевод Эвы Бродерсен)
Боб Баббит зарекся пить. На языке богемы это говорится так: «Он перешел на воду». Причина, по которой Боб внезапно стал враждебно относиться к «демоническому зелью» (так трезвенники называют виски), может представить интерес как для сторонников трезвости, так и для содержателей питейных заведений.
Для человека всегда есть надежда на исправление, если он в трезвом виде не хочет допустить или сознаться, что он когда-нибудь был пьян. Но если человек говорит, выражаясь прилично, «я вчера вечером здорово нализался», то остается только влить ему отрезвляющего лекарства в кофе и помолиться за его грешную душу.
Однажды вечером, идя домой, Баббит по дороге завернул в свой любимый бар на Бродвее. Там он всегда встречал двух или трех служащих городской конторы, с которыми он был знаком. Он пил