Пробуждение Ктулху. Артур Филлипс Этвуд
сказать, в скором времени все это начнется и со мной? – спросил я.
Отец безмолвно кивнул.
Я задумался, и наше молчание длилось довольно долго.
– Полагаю, со мной все будет происходить не настолько тяжко, – выговорил я наконец, в глубине души сильно сомневаясь, однако, в сказанном. – Ведь мы с мистером Эллингтоном как-никак родственники. К тому же я мужчина, а мужчины, как он в свое время заявил, лгать не умеют – в отличие от женщин. Подозреваю, по этой причине он и не доверял моей матушке…
– Что бы там ни происходило… – выдохнул мой отец, но завершить фразу уже не смог.
Я провел с ним последний час, держа его за руку, но думая совершенно о другом. Полагаю, ему это было уже безразлично.
В ночь перед похоронами рядом со мной неотлучно находился наш священник, молодой мужчина с блестящими, с любопытством бегающими глазами. Пришла в дом также и его благочестивая супруга, рыхлая и молчаливая дама, занимавшаяся в основном уборкой в кухне и отцовской комнате. Время от времени она чрезвычайно шумно и тяжко вздыхала – только этот звук и давал нам знать о ее присутствии.
Несмотря на то что я находился в комнате не один, ничто не могло удержать меня от беспробудного сна, в который я внезапно провалился, – определенно это произошло против моей воли. Позднее мне рассказывали, что трясли меня за плечи, подносили к моему носу пропитанный ароматом платок, пытались влить холодную воду в мои неподвижные охладевшие губы – однако все попытки привести меня в чувство оказались бессильны.
Какая-то часть моего сознания была в точности осведомлена, что я нахожусь в том самом доме, где только что отошел в мир иной мой отец, и что завтра предстоит погребальный обряд. Но другой частью сознания, гораздо более сильной и активной, я пребывал совершенно в ином месте. Это был, как я почти сразу понял, Саут-Этчесон, и, стало быть, я как бы проделал путь на север от родного мне Кингстауна. Я узнавал пейзажи, открывшиеся передо мной, строения, которыми любовался в бытность свою подростком, увидел и высокий холм, заросший деревьями – за эти годы они определенно сделались выше и еще больше одичали, закрывая половину храма своими густыми ветвями… Вот я миновал холм и прошел по улице, которая, как я знал, приведет меня в нужное место.
Дом моего деда, вот он. Такой же чистый, сверкающий, как будто новый, как и восемь лет назад, когда я появился тут в первый и последний раз.
Я не стучал в дверь и не спрашивал дозволения, поскольку был вызван какими-то необоримыми силами, которые столь откровенно желали меня видеть. За входом меня окутала тьма, но почти сразу вспыхнул свет. Сюда провели наконец электричество. Дед был против «новшеств», однако либо в последние годы сдался перед надвигающимся прогрессом, либо же подчинился чьей-то воле. Воле кого-то, с кем он не имел сил бороться.
Передо мной стоял мужчина, очень худой и высоченного роста. Он странно был