Рыжий Орм. Путь викинга. Франц Гуннар Бенгтссон
бороду, одновременно что-то быстро говоря двум писцам, сидящим перед ним на полу и записывающим его приказания. На столике возле ложа стоял медный ларец, рядом ваза с фруктами и большая плетеная клетка; в ней резвились маленькие обезьянки, бегая по кругу в колесе. Покуда писцы записывали последние его слова, он брал фрукты и просовывал их между прутьев клетки и глядел, как обезьянки дерутся из-за угощения и жадно тянут свои маленькие лапки; он не улыбался их шуткам, но устремлял на них печальный взор и снова просовывал им фруктов и принимался опять диктовать писцам.
Через некоторое время он отпустил писцов и приказал своему военачальнику приблизиться вместе с его людьми; он оторвал взгляд от клетки и посмотрел на норманнов. Глаза его были черны и печальны, но в самой глубине их, казалось, что-то горело и искрилось, так что трудно было дольше одного мгновения выдержать такой взгляд. Он рассмотрел их всех, одного за другим, и кивнул.
– Эти похожи на воинов, – сказал Альмансур своему военачальнику. – Понимают ли они наш язык?
Военачальник указал на Орма и сказал, что вот этот понимает по-арабски, а остальные очень мало или не понимают вообще, и что они почитают Орма своим вождем.
Альмансур сказал Орму:
– Как твое имя?
Орм назвался и объяснил, что его имя значит. Альмансур сказал:
– Кто твой король?
– Харальд сын Горма, – отвечал Орм. – Он повелитель всей Датской державы.
– Его имени я никогда прежде не слышал, – сказал Альмансур.
– Ты должен этому радоваться, господин, – отвечал Орм, – ибо куда доходят его корабли, там владыки бледнеют при звуках его имени.
Альмансур глянул на Орма, а после сказал:
– Мне сдается, ты скор на язык и, пожалуй, носишь свое имя недаром. А твой король – друг франков?
Орм улыбнулся и сказал:
– Он был им другом, когда ему было туго у себя в стране. Но когда удача с ним, он палит города и у франков, и у саксов. А удача у него немалая.
– Быть может, он и вправду хороший король, – сказал Альмансур. – А кто твой бог?
– Это вопрос потруднее, господин, – ответил Орм. – Мои боги – это боги моего народа, и считается, что они сильны, как и мы сами. Их много, но некоторые из них уже так стары, что никому до них нет дела, кроме скальдов. Тор – имя сильнейшего из них; он рыжий, как я, и его считают другом всех людей. А самого мудрого зовут Один: это бог воителей, и говорят, что благодаря ему у нас на Севере лучшие на свете воины. Но сделал ли кто-нибудь из них что-либо для меня самого, не знаю; знаю только, что я для них не много сделал. И мне сдается, до них от этой страны очень далеко.
– Слушай же и внимай, язычник, тому, что я скажу, – сказал Альмансур. – Нет бога кроме Аллаха. Не говори, будто богов много; и не говори, что их три; в судный день тебе зачтется, если ты такого не скажешь. Аллах един, Вечный, Милостивый; и Мухаммед – пророк его. Это истина, и в нее тебе следует верить. Когда я отправляюсь в поход на христиан, то лишь во имя Аллаха