Последний выстрел Странника. Сергей Соболев
тайцы не благодушные идиоты. Эти их улыбки всего лишь традиционный, отточенный веками способ реагирования на окружающую действительность; зачастую по сути это защитный барьер.
– А где твои фаранги, Сью? Питер и Джоан разве не у себя, не в бунгало?
Ника задала этот же вопрос тайке, но на английском. Та что-то прощебетала в ответ на птичьем наречье. Моя девушка, похоже, без труда ее понимает. Во всяком случае, перевод на русский последовал немедленно:
– Они неважно себя чувствуют.
Я подождал продолжения, но его не последовало. Да мне, собственно, ничего и не надо было объяснять: у меня есть собственные глаза и уши, есть какие-никакие мозги, чтобы уметь делать выводы на основании того, что я вижу и слышу. Надо сказать, что наше общение с парой американцев, занимающих расположенный в полусотне шагов от нашего бунгало дом (он вдвое больших размеров, но все равно, в сущности, небольшой), сведено до минимума. Они днем почти не выходят из своего жилища. Если и прогуливаются по дикому пляжу, пройти или проехать на который можно лишь через узкую однорядную дорогу меж двух скалистых выступов, огораживающих бухту со стороны приморского шоссе, то недолго и лишь на рассвете или ближе к закату. Днем же сидят у домика – в тени, под навесом, или в самом бунгало. Внешне оба, и Питер, и его спутница Джоан, похожи на двух одновременно состарившихся хиппи. Возможно, они здесь тусили еще в юности, курили травку, поднимались по склону соседней горы к статуе Будды, медитировали, о чем-то мечтали. А теперь, спустя полвека, когда выросли дети, у которых появились уже свои взрослые дети, приехали сюда, в Таиланд, в местечко, где они когда-то были юны, беззаботны и счастливы. Возможно, приехали, чтобы здесь умереть – как водится, в один день.
Я усмехнулся этим мыслям, пронесшимся в моей голове, – не ожидал от себя такой буйной фантазии.
В сущности, мы с Никой не так уж много знаем о наших соседях.
Когда пересекаемся с ними на каменистом пляжике, на берегу бухты, останавливаемся на минутку, обмениваемся вежливыми и малозначимыми, в сущности, репликами – hi! how are you? weather is nice today, is not it? Или же просто ограничиваемся приветственным взмахом руки, когда видим их сидящими в шезлонгах под тентом возле их домика. Они, эти пожилые янкесы, все время улыбаются, показывая безупречные вставные зубы; улыбки не сходят с их лиц, и этим они походят на местных. Не знаю, кто они по жизни, чем занимались у себя в стране, что их привело сюда, в Таиланд, в это сравнительно уединенное местечко на юго-западной оконечности острова Самуй. Но когда я вижу Питера в бейсболке и солнцезащитных очках, дремлющего часами в шезлонге, закутанного даже днем в плед, при том, что температура здесь не опускается ниже двадцати пяти, когда вижу, как они ходят, поддерживая друг друга, медленно и осторожно – а Питер еще и опирается на палку, – то понимаю, что человек этот вряд ли протянет сколь-нибудь долго.
Все эти мысли промелькнули у меня в голове в те несколько секунд, пока Сью смотрела с приязненной,