Точка выбора (серия: Аз Фита Ижица. Часть I: Прогулка по висячему мостику. Книга 3). Екатерина Трубицина
хватит обиды корчить. Я жду тебя.
– Как скажешь, Палладина.
Через минуту Женечка поднимался в гостиную.
– Садись, – скомандовала Ира и, не дав ему прокомментировать удивление своим приказным тоном, продолжила. – Во-первых, к моим изменениям гадюка никакого отношения не имеет. Это так, к слову, чтобы ты при каждом удобном случае не начинал сызнова мусолить тему тотальной угрозы флоры и фауны.
– А во-вторых?
– А во-вторых, Жень, всё ближайшее время я собираюсь посвятить лишь двум вещам: поющему дому и твоей книге.
– Приятно слышать, – вполне спокойным тоном сказал Женечка, но полностью скрыть нервозность у него не получилось.
– Жень, ты мне друг?
– Наверное, да. А почему ты спрашиваешь?
– Я хочу попросить тебя о помощи.
– Ир, чем же я теперь могу помочь тебе?
– Самая эффективная помощь – это рядом постоять и за руку подержать. И об этом я могу просить только тебя.
– И в чём нынче состоит «рядом постоять и за руку подержать»?
– Давай всерьёз зададимся целью издать твою книгу. Обозначим сроки и займёмся этим вплотную.
– Ты думаешь этого достаточно?
– Может быть и нет. Но хоть что-то.
– Ладно. Как скажешь.
– Так, а сколько у нас нынче времени? – Ира посмотрела на экранчик мобильного. – Ого! Женечка, есть предложение совместными усилиями приготовить ужин, чтоб вечерком мирно расслабится в компании Татьяны Николаевны.
– Возражений нет, Палладина.
Вечер пролетел тепло и уютно, по-домашнему. Татьяна Николаевна ушла домой часов в девять, а Ира с Женечкой, проводив её, вернулись в исходное положение в гостиной.
Сколько раз по очереди варили кофе, сбились со счёта. В конце концов, от него стало стучать в висках, а от сигарет, казалось, что дым уже из ушей валит.
Будь её воля, Ира бы давным-давно улеглась спать, но ей хотелось, чтобы Женечка сегодня остался с ней, чего он явно делать не собирался.
Первой призналась, что сломалась, Ира.
– Жень, пойдём спать.
– Да. Надо бы. – Женечка ещё немного помялся, но всё ж собрался с духом. – Ир, извини, я нынче к себе.
– Я догадалась.
И тут случилось то, от чего у Иры, что называется, челюсть отвисла. Хоть Женечка и оказался в самой крайней степени изумления, Ира не без оснований решила, что край её крайности изумления лежит гораздо дальше и глубже Женечкиного.
Пока Ира предлагала идти спать, Женечка соглашался, но извинялся, что не может сего предпринять в её постели, а она в ответ известила о своей догадливости, в этот самый момент, Лоренц оказался у Женечки на коленях, и, после сообщения Иры о собственной догадливости, томно потёршись о Женечкину грудь, вдруг изрёк:
– Чего ты боишься? Не сожрёт она тебя.
Увидев, как кардинально изменился в лице Женечка, Ира поняла, что ценное замечание Лоренца он слышал не хуже неё.
Лоренц, тем временем, обратился к Ире:
– А ты чего уставилась? Первый раз в жизни говорящего кота увидела?
– Маленькое