Крепостная Россия. Мудрость народа или произвол власти?. Сергей Кара-Мурза
он, – при всей своей увлекательности, имеет, однако, сторону, не совсем закрытую от нападений. Мы разумеем то обстоятельство, что в распоряжении исследователей имеется слишком мало материала для суждения о заповедных летах, что вся картина сложена автором из осколков, иногда даже из одних намеков, что, потому, нет уверенности в прочности ее»[98].
В 1923 г. С.Ф. Платонов издал еще одну книгу под названием «Иван Грозный (1530–1584)». Однако и здесь начало закрепощения крестьян он поставил в прямую связь с «уложением» Ивана Грозного о заповедных летах. Платонов писал: «К сожалению, не сохранилось точного текста этого «уложения» Грозного, но оно во всяком случае существовало и по сути своей представляет собой первое, условное и временное, ограничение свободы крестьянского выхода, до тех пор признаваемой московским правительством»[99].
Таким образом, отказываясь от ключевско-дьяконовской концепции происхождения крепостного права, которой С.Ф. Платонов придерживался раньше, он перешел на позиции сторонников указной теории. По существу аналогичного взгляда на роль заповедных лет в истории возникновения крепостного права придерживался в то время и А.Е. Пресняков[100].
Другая группа историков старой школы, в частности С.И. Тхоржевский и особенно И.М. Кулишер, отстаивала точку зрения о безуказном закрепощении крестьян. Например, Кулишер вслед за Ключевским и Дьяконовым первостепенную роль отводил крестьянской задолженности и институту старожильства. В 1924 г. он писал, что значение задолженности крестьян землевладельцам в процессе формирования крепостного права, выдвинутое Ключевским, «в настоящее время может считаться общепризнанным»[101].
Следует заметить, что в начале 1920-х П. дореволюционные дворянские и либерально-буржуазные концепции происхождения крепостного права в России с некоторыми модификациями были восприняты и определенной частью молодых советских историков. В то же время предпринимались попытки подойти к освещению проблемы закрепощения крестьян по-новому, с марксистско-ленинских позиций. В этой связи существенный интерес представляют взгляды М.Н. Покровского, научная деятельность которого началась задолго до октябрьской революции и продолжалась в годы Советской власти.
В представлении М.Н. Покровского, закрепостительный процесс развивался следующим образом; в конце XV – первой половине XVI в. в Русском государстве усиленно распространялось поместное землевладение. Одновременно совершался переход от архаических форм земледелия – подсеки и перелога к более интенсивной сельскохозяйственной культуре – трехпольной системе полеводства. А это имело своим следствием важные перемены в жизни крестьянского населения. «При подсечном хозяйстве, – писал Покровский, – не было ни смысла, ни возможности долго удерживать крестьян на одном месте: выпахав все, что можно было, в лесу, земледельческое население, в силу условий хозяйства, должно было уйти в другое место. При перелоге, это оказалось