Насильник и убийца. Кирилл Берендеев

      И в этом как раз оказывается основная угроза канону – в нетерпении или нежелании. Для таких и существует иной жанр.

      К слову, детектив действительно постепенно мигрировал, приспосабливаясь и к новым возможностям и к новым временам. Апологеты жанра, вроде Стивенсона, По, Видока, сами заложили определенного рода мину в жанр канонического детектива, играя порой в иные правила, раздвигая или изменяя их по ходу дела. Достаточно вспомнить «Клуб самоубийц» Стивенсона, где как раз и проявился нуар в своем незамутненно новорожденном виде, или «Человек толпы» и «Сердце-обличитель» Эдгара По, в этих рассказах автор с ходу берет быка за рога, выстраивая повествование от лица преступника, лишая строгий ход событий известной вальяжности и вывертывая историю наизнанку. Неудивительно, что в дальнейшем, та же Кристи искала и находила новые формы в безупречном каноне – так на свет появлялись «Десять негритят», «Убийство Роджера Акройда» или вся серия романов о Томми и Тапенс, которые вроде и детективы, но по сути своей вольные охотники за приключениями. В дальнейшем подобные истории о Нате Пинкертоне или сыщике Путилине привели к появлению новелл Мориса Леблана о самом знаменитом нуарном персонаже – Арсене Люпене – воре-джентльмене.

      А после войны появились Джеймс Хедли Чейз и Буало-Нарсежак и их безукоризненные в филигранной точности восприятия романы: «Весь мир в кармане», «Мертвые молчат» у англичанина или «Та, которой не стало», «С сердцем не в ладу», «Замок спящей красавицы» у французов. При всей разности идей и их воплощения, авторов с разных берегов Ла-Манша объединяло нестандартное мышление и неожиданные повороты весьма замысловатого сюжета, который тогда еще не успел создать свой канон и потому еще был настолько привлекателен, свеж и необычен. Но затем нуар обрел свои черты, знакомые нам сейчас не только по книгам, но и фильмам, где появившись еще в тридцатые, к восьмидесятым обрел новое дыхание. Герой-одиночка, выпытывающий тайны у преступного синдиката, неизменная роковая красотка, кровь и вино, льющиеся рекой – таким мы видим его уже долгие десятилетия. Однако, в последние годы в нуаре произошел новый поворот.

      Равно как и в жанре полицейского детектива. Взять хотя бы истории Гранже или Харриса – мы неожиданно получаем смесь из казалось самых противоречивых видов триллера. К примеру, комиссар Ньеманс, который в романах Гранже берется за дела, как бы «в свободное от работы время» и мужественно, вплоть до самоуничтожения, пытается разгадать очередную тайну, сокрытую под спудом не только тайных сил, но и долгих веков, что делает истории автора только увлекательней. Да, последнее время полицейский стал расследовать дела, которые тем или иным образом касаются его лично, и через эту заинтересованность, часто приводящую к заметным сбоям в работе, к ссорам и ложным следам, он открывается совсем с иной стороны. А не как Мегрэ или Пуаро, которые всегда остаются персонажами второго плана в собственных романах – картонными и достаточно условными. Теперь мы видим совсем иную картину, иной типаж героя. Действительно нечто среднее между чистым нуаром и не менее чистым полицейским детективом. И это хорошо. Жанр снова преодолел собственную косность и пошел новым путем.

      Хотя, признаться, последнее время и он тоже начинает зацикливаться на странностях следователя, на его психических отклонениях, проблемах с окружающими и еще много чем, мало дающем пищу к размышлению и много – отвлекающих моментов. Будем надеяться, что в ближайшее время и тут найдется новый неожиданный поворот.

      Я неслучайно заговорил о метаморфозах детектива. В сборнике, который я выношу на ваш суд, читатель, представлены самые разные его проявления, от чисто нуарных триллеров, до вполне канонических расследований, проводимых адвокатом Феликсом Вицей, эдаким местечковым аналогом Перри Мейсона. Я надеюсь, они будут достойно представлять автора, покажут, что он смог донести до вдумчивого читателя, и какими путями пытался это сделать.

      Насильник и убийца

      Евгению Бугрову, чьи неоценимые советы