Насильник и убийца. Кирилл Берендеев
посмотрел на собравшихся, подумав: странно, что не вижу и следа зависти или хотя бы законного уважения на их лицах. Жменин стоял в очереди на рукопожатие, ничего кроме грусти, я на его лице не прочитал, но он себе на уме, уж больно опытный юрист. Карапетян тот вовсе разглядывал меня как отец нашкодившего неслуха. Новиков, смущаясь, отводил взор, но он так всегда делает, еще не привык к нашему обществу и на всех смотрит снизу вверх, будто ожидая и одобрения и порицания одномоментно. Сам таким же был, так же глазел на мэтров. На того же Хорошилина.
Тот еще гусь, что говорить. Когда я получил аттестацию, вступил во взрослую жизнь, он меня и отловил на входе. Объяснил молодому неумехе, что возьмет надо мной шефство, поможет обустроиться, на первых порах предоставит даже стол в собственной конторе, да будет вычитать из зарплаты, которую тоже начислять станет, но совсем гроши. И загружать особо не станет, по делам конторы разве что.
Год на него я оттарабанил без всякой задней мысли. И только потом, когда вся эта текучка стала поперек горла, – я только за пивом для старших не бегал, а все остальные дела устраивал и за секретарей и за него самого, – стал разбираться, как другие новички работают. С колоссальным удивлением осознал, каким невольником в распоряжении Хорошилина оказался. Все деньги за мое участие в процессах шли прямиком ему в карман, из них он мне «начислял» зарплату, а после отбирал часть за ту самую пресловутую «аренду стола». Схема восхитительная, до такой додуматься надо.
Когда я уразумел, как меня используют, через месяц только осмелился пожаловаться тогдашнему председателю палаты. Хорошо вообще догадался. Скандал вышел скромный, но Хорошилина попросили с места, он почел за благо удалиться, перебравшись в соседнюю область. Выносить сор из избы никто не стал, на новом месте его приняли на ура, наверное, там он свою динаму стал и дальше прокручивать. Меня же знакомые уговаривали уйти, податься хоть в юрисконсульты, но я проявил на диво странное упорство, остался. Сперва больше из боязни вовсе не найти места, но после понял, как хорошо меня Хорошилин выучил. Я за тот год заматерел и освоился куда лучше, нежели в ином месте лет за пять. Еще бы, всю работу делал, во все дела вникал. Грех не задубеть шкурой.
Баллер подал мне ордер, я расписался. И тут только приметил, что в графе «наименование органа, учреждения, организации» не указан адрес места заключения моего клиента. Поднял глаза на председателя.
– Твоего еще не перевезли в город, – пояснил он. – Разместят на Колодезной, верно. Завтра все выяснится, завтра и допишут, если начнут придираться.
Я про себя усмехнулся. Будто следователю есть дело до таких тонкостей, ему главное приличия соблюсти или хотя бы их вид. Прибыл адвокат и слава богу, можно терзать допросами и дальше. Моего уже дергали раз пять, наверное, еще когда он в свидетелях ходил.
Председатель тряхнул руку, положив свободную на плечо.