Охотники за жирафами. Майн Рид
Макора. Он слышал, что кто-то когда-то видел здесь жирафа или двух, но они, видно, заблудились, а вообще жирафы тут не водятся.
– Спроси его, не знает ли он, где они водятся, – попросил Виллем.
Казалось, он интересовался жирафами больше, чем все его спутники.
Макора не мог или не пожелал ответить на этот вопрос сразу. Он немного подумал и начал издалека. Его родина, сказал он, родина его племени, далеко отсюда, на северо-западе, но великий тиран, король зулусов Мосиликатсе, изгнал их из родного края, захватил их земли и всех мелких вождей обложил данью.
Потом Макора рассказал, что каким-то таинственным образом он потерял расположение Секелету и других великих вождей своего народа, они отказали ему в покровительстве, и вместе со своим племенем он вынужден был бросить родной дом и переселиться в те места, куда он теперь поведет своих новых знакомых.
– Но я совсем не об этом спрашивал! – сказал Виллем.
Он и у себя на родине никогда не интересовался политикой, а уж до взаимоотношений африканских князьков ему и вовсе не было дела.
Когда Макору снова спросили о жирафах, он ответил, что нигде нет такого множества жирафов, как в его родных местах, откуда он изгнан по произволу великого вождя зулусов. Дома он охотился на жирафов с детства.
Тут беседу прервал Черныш.
– Мясо готово, – провозгласил он, – пора приниматься за еду.
И он разложил перед охотниками и гостем добрых десять фунтов телячьих отбивных.
Макора, который, судя по всему, очень терпеливо ждал, пока поджарятся отбивные, приступил к еде тоже довольно спокойно. Но скоро выдержка изменила ему. Он ел с жадностью и съел больше, чем все четыре охотника вместе. Но при этом он просил извинить его за прожорливость – ведь почти двое суток у него и маковой росинки во рту не было.
Наконец все поужинали, улеглись у костра и скоро уснули.
Ночь прошла спокойно. Поднялись они вскоре после восхода, но не все в одно время: один человек встал и ушел на час раньше остальных. То был Макора, их вчерашний гость.
– Эй, Черныш, Конго! – закричал Аренд, увидев, что вождя нет в лагере. – Поглядите, все ли лошади на месте! Похоже, что он вчера наврал нам с три короба и в придачу обокрал нас.
– Кто? – спросил Виллем.
– Твой друг, вождь. Он пропал, и хорошо, если у нас больше ничего не пропало.
– Не знаю, куда он девался, но даю голову на отсечение, что он честнейший человек и все, что он рассказал, чистая правда! – воскликнул Виллем с необычайной горячностью, которая всех удивила. – Он вождь, это у него на лице написано, а почему он исчез, просто понять не могу…
– Ну, разумеется, он вождь, – насмешливо сказал Гендрик. – Здесь каждый африканец, у которого есть семья, уже вождь. Правду он говорил или нет, а только это ни на что не похоже – удрать, не сказавшись.
Ганс промолчал, он не имел обыкновения