Римские каникулы. Юрий Петрович Дольд-Михайлик
даже самого несравненного Челлини, – бормотал граф, сокрушенно покачивая головой.
– Жаль, как жаль, – горевал и Флоренти, надеясь своим сочувствием смягчить Рамони. – Но ведь ручка целехонька. Я думаю…
– Я не кончил, – сухо прервал его Витторио. – Руководству МСИ следует запомнить: наше движение – явление не узко патриотическое, наша организация – лишь звено большой цепи, которая тайно куется повсюду, во всем мире. Придет время, и эта цепь стреножит большевизм, опутает его, повалит… Теперь вам ясна мера нашей ответственности? Как осторожно мы должны действовать?
– Синьор Рамони! Присоединяюсь, двумя руками подписываюсь под всем, что вы сказали. Но сделайте скидку и на наш пестрый состав. Ведь до сих пор каждый действовал, как ему заблагорассудится! Попробуйте их обуздать, прибрать к рукам! Котел взорвется, если его держать под высоким давлением, закрыв все клапаны.
– Чтобы этого не случилось, вы сами должны планировать каждую акцию, заранее продумав все детали, учитывая все возможные последствия. Надо обеспечить своих людей лазейками, по которым они могут ускользнуть. Не так, как в данном случае, – Витторио брезгливо поморщился, ткнув карандашом в газету.
– Что же вы посоветуете?
– Объявить, что вся троица исключена из рядов МСИ. Потребовать привлечь их к уголовной ответственности. К какому отделению полиции относится район, где это произошло?
– Сегодня же узнаю.
– Наверняка там есть наши люди. Договоритесь, чтобы виновных арестовали и широко оповестили об этом в прессе. А спустя несколько дней, когда все забудется, ребят можно будет отправить куда-нибудь на север. В район озера Комо или Гарда. Кстати говоря, поступили сведения, что там до сих пор слоняются какие-то подозрительные молодчики. Присматриваются и принюхиваются.
– Будет сделано.
Распрощавшись с Батисто Флоренти, Витторио долго и тщательно мыл руки. Он брезговал «парикмахером», но отдавал должное его организаторским способностям. Сразу же по окончании войны очень окрепли «Комитет национального освобождения» и «Всеобщая итальянская конфедерация труда», вот тут-то Батисто, словно старый хитрый лис, и прорывал тайные ходы, по которым бесследно исчезали могущественные приспешники фюрера и дуче.
Для своих мемуаров Витторио записал фамилии многих беглецов, конечно, наиболее известных. Мир когда-нибудь ахнет от удивления, услышав эти имена. А пока списки надежно спрятаны в одном из тайников старого Рамони. Дядя очень любил тайники и устраивал их чуть ли не в каждой комнате. О существовании некоторых из них племянник знал, о других – догадывался. Поселившись на его вилле, Витторио долго тешил себя своеобразной игрой – выстукивал стены и ящики в поисках дядюшкиных тайников. Один из них – тот, что за книжными полками, – собственно говоря, и ввел его в узкий круг тех, кто собирался творить историю. Слишком уж важные документы оказались в руках наследника, чтобы можно было игнорировать молодого Рамони.
Теперь Витторио не любит вспоминать