Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии. Федор Васильев
состоял отец, потомственный хлебороб. И как-то не хотелось сейчас произносить категорично: беспартийный. Но старичок понял мое молчание и поставил в моей военно-учетной карточке карандашную пометку – «б/п». Понимал, что скоро здесь понадобится поправка.
– С весны начнем допризывную подготовку. По всем правилам: два-три часа после работы каждую неделю по вторникам и четвергам, – услышал я в заключение беседы.
Военным делом занимался я с охотой. Отец постоянно твердил и мне и моим старшим братьям, что без службы в армии он так и остался бы вахлаком. Слово «вахлак» в его толковании означало что-то вроде косматого, дикого и совершенно непригодного к жизни человека.
– Будь моя воля, – говорил отец, – я бы тому, кто не знает военного дела, кто не послужил в Красной Армии, не разрешал бы и жениться. Настряпает детей, а кто их будет защищать от ворогов?
Военная подготовка, особенно строевые занятия, день ото дня наполняла меня ощущением собственной силы, казалось, избавляла мои длинные руки и ноги от кривизны, от неуклюжих движений. Правда, случалось, что мои ноги заплетались, мешая другим чеканить шаг, но это не очень смущало меня, потому что я был всегда на правом фланге, направляющим. Все равнялись на меня. А стрелковая подготовка и метание гранат шли у меня совсем хорошо. Я не жалел сил, даже по воскресеньям ходил в тир и на стадион – тренировался до седьмого пота.
Наконец пришел день явки на призывную комиссию. Заставили раздеться. В чем мать родила входим в комнату. Нас два десятка. Все подстрижены под первый номер. Рядом со мной Николай Москвин, друг по работе, тоже слесарь. Жмемся у порога, вдоль стены. Все норовят спрятаться за моими мослами. Перед нами два стола. За столами члены комиссии. Большинство в белых халатах, военком – в кавалерийской форме. На первом столе наши личные дела. Обстановка деловая. Сейчас начнется медосмотр – определение, в какой род войск пригоден по состоянию здоровья и физическим данным. Я готов был первым двинуться к столу, как вдруг мои глаза наткнулись на девушку-врача. И от моей храбрости ничего не осталось. Оробел до потери слуха. Вижу только петлицы военврача на ее гимнастерке. А она взяла со стола несколько учетных карточек и двинулась прямо на меня.
– Ваша фамилия?
Этот вопрос я прочитал по движению ее красивых губ, но ответить не мог, потому что не знал, куда спрятать себя от ее взгляда.
– Назовите свою фамилию, молодой человек, – уже строже повторила она, – и подойдите к столу.
Николай Москвин толкнул меня острым локтем в поясницу:
– Федор, тебя зовут!..
Этим жестом он как бы вернул меня в нормальное состояние. И все же я готов был провалиться сквозь пол, лишь бы не стоять перед красавицей врачом. Иду к столу спиной. Через плечо с ненавистью смотрю на лысеющего врача, склонившегося над бумагами, – почему не он первым подозвал меня?
– Ф-а-м-и-л-и-я?.. – еще раз раздельно повторила она. Теперь неловкость свою я решил замаскировать дерзостью и упрямством и буркнул:
– Ну Васильев.
– Без «ну»! Да встаньте ко мне лицом!
– Зачем еще раз смотреть? В карточке-то все есть. С последнего