Мистический супъ. Катарина Тьер
голос был полон ужаса и безысходности. – Ты не можешь здесь быть. Твоя тень разрушит всё, что мы знаем.
Мужчина в мантии медленно поднял руку, и в воздухе загудела мощная сила. Свет начал колебаться, и цирк как будто распался на части. С каждым его движением время ускорялось, и пространство искривлялось. Зрители стали ощущать, как их тела покидают землю, как их разум будто покидает физическую оболочку.
И вот, в центре этого хаоса, вдруг снова появилась она. Жнец-Перевертыш. Её алые глаза теперь были полны ужаса, и её фигура казалась несколько искаженной, как если бы она была частью другого мира, частью этой разрушающей силы.
– Ты… – с трудом произнесла она, и её голос эхом отозвался по всей арене. – Ты пришел… чтобы забрать меня?
Мужчина в мантии не ответил. Он не произнес ни слова. Он лишь протянул руку, и как будто сама реальность начала рваться, оставляя в себе зияющие пустоты. Эти пустоты поглощали свет, поглощали звук, поглощали всех. Всё вокруг исчезало в чёрной бездне, а зрители, не в силах сопротивляться, начали исчезать, растворяться в мракобесной пустоте.
В тот момент, когда казалось, что всё потеряно, когда даже сама реальность ускользала, Старый Мастер прыгнул в темноту. Его руки пытались схватить тёмную фигуру, но они лишь коснулись её мантии, которая мгновенно распалась на тысячи сгустков черной энергии.
Тогда Жнец-Перевертыш закричала. Это был не её прежний, гипнотический голос. Это было нечто другое. Этот крик был полон боли и отчаяния, как если бы она осознала, что её игра зашла слишком далеко.
– Ты ошиблась, – сказала она, её голос теперь звучал как колокол, его эхо разнеслось по всем углам арены. – Ты меня не контролируешь. Мы – одно. Всё, что ты искал, – это то, что и я искала.
С каждым словом, её фигура становилась всё ярче, её присутствие воссоздавалось в новой форме. И вот, когда её последний крик стих, она стала светом, что ослепил всё вокруг, как последний след в этом таинственном спектакле.
Когда свет погас, и всё вернулось в темную тишину, единственное, что осталось в цирке, это пустое, запылённое пространство. Никаких теней, никаких образов – только эхом разносился в воздухе невидимый след Жнеца-Перевертыша и тёмного мужчины.
Но где-то, глубоко в недрах старого цирка, что-то ещё продолжало двигаться. Тонкие тени скользили по стенам, а в пустых креслах появлялись новые зрители, готовые стать частью этой новой, темной мистерии. Когда свет снова погас, на арене цирка осталась только тишина. Но не та тишина, что заполняла пустые залы в обычные ночи, когда представление закончилось, а зрители разошлись. Нет. Эта тишина была иной, болезненной, почти ощутимой, как если бы сама реальность замерла, затаив дыхание. В этом мраке было что-то недосказанное, незавершённое.
Петля времени, казалось, разорвалась, и тот, кто ещё секунду назад был частью этого зловещего спектакля, исчез в никуда. Но цирк продолжал существовать, как странный и непостижимый механизм, работающий по своим законам, нарушать которые никто не смел.
Минуты