Дед Мороз из прошлого. Полина Грёза
бумаг, занимающих львиную долю времени, которое можно было бы посвятить пациентам.
Мужчины-коллеги, вечно глядящие на нее свысока. С подачи заведующего, естественно.
Разве о такой жизни она мечтала? Что в последние три года видела, кроме тускло-зеленых стен этой больницы?
Когда крайний раз веселилась с друзьями, встречала Новый год не на дежурстве, ездила куда-то отдыхать, наконец? Покупала себе новые красивые вещи?
За все это время даже в отпуске-то толком не была. Жалкая неделя в позапрошлом году не считается.
Ни один уважающий себя негр в Африке столько пахать не стал бы.
А вот простая русская девушка Олеся, которая и коня и в избу, после расставания с любимым мужем, полностью растворилась в профессии. И ее существование превратилось в один бесконечный день сурка.
Работа-дом-работа. Рехнуться можно. Она же не бессмертный пони из известного стишка, в конце концов!
А теперь еще и заведующий крутится вокруг, как озабоченный мартовский кот, абсолютно не скрываясь… Плейбой престарелый, мать его. Было бы смешно, если бы не было так грустно. И вообще. Надоело!
"Перемен требуют наши сердца!" – зазвучала в ушах строчка из известной песни.
Олеся взяла из принтера чистый лист и написала четким, совсем не врачебным почерком: “Мне было приятно у вас работать, Януарий Арсентьевич, но хотелось бы себя попробовать в гетеросексуальном коллективе”.
Посмотрела, перечитала. Суть схвачена, но не до конца. Да и нельзя писать такое в официальном документе. Скомкала. Выбросила. Взяла другой листок.
“А не пошли бы вы на хрен, Януарий Арсентьевич, вместе со своими ядовитыми змеенышами, которые умело притворяются квалифицированными хирургами! Ищите себе другую крепостную и для работы, и для постели!” Нет. Тоже никуда не годится. В мусорку.
“Прошу уволить меня по собственному желанию” – немного успокоившись, вывела девушка на третьем листе. Подумала и добавила: “В связи с переездом к новому месту жительства”.
Все. Хватит. Достали. С Нового года начинаем жить по новому!
Глава 2. Мечтать надо правильно
Олеся выпорхнула из стеклянных дверей больницы и полной грудью вдохнула влажный городской воздух. Ну и что, что с выхлопными газами. Именно они сейчас символизировали тот самый вожделенный аромат свободы. Пахнет не очень, можно даже сказать воняет, зато на душе светло и радостно. Здоровый пофигизм искрит внутри, как пузырьки шампанского.
Все. Больше она никому ничего не должна. Больные, в том числе на всю голову, переданы другому доктору (пусть оценит «подарочки» от заведующего). Истории заполнены, трудовая книжка уютно устроилась в сумочке. В руках – пакет с нажитыми непосильным трудом двумя парами кроксов, белым халатом и видавшим виды хирургическим костюмом. Четыре года жизни компактно упакованные в небольшой кусок целлофана. Как мало, оказывается, связывало ее с этой больницей.
Всякую мелочевку типа уймы кружек, всевозможных магнитиков с Магадана и Антальи, сисястых статуэток в коротеньких