Время «Ч», или Хроника сбитого предпринимателя. Владислав Вишневский
ты не можешь меня с ними познакомить? Я хочу познакомиться с ними. – У дочери от удивления брови поползли вверх. – А что? Я уже ни с кем что-ли не могу познакомиться, да? – Копируя еврейские интонации заблажил Александр Михайлович. – Я что ли такой уже старый для них, да?
– Да нет, не старый, – дочь пожала плечами, предложенный тон не приняла, ответила серьёзно. – Но ты же сам говорил, что твой исполкомовский уровень не позволяет тебе якшаться со всякими…
– Да-да, говорил, ну и что?.. Раньше я говорил – это да! А сейчас… Не чувствуешь ты, мать, время, ох, не чувствуешь! Что сейчас на нас надвигается, а? Пе-ре-строй-ка! Ппонятно? А что ей из-под нас надо, а?.. Правильно, всем нам надо пе-ре-стра-и-вать-ся. Надо! Ох, как надо. – Забалтывая насторожённость дочери, продолжает играть словами и интонациями отец. – И мне тоже.
– ?!..
– Ну ладно, ладно. Я действительно серьёзно тебе говорю, – Александр Михайлович, неопределённо качнул головой. – Твой отец просто так хочет познакомиться с этими, твоими, ребятами, и всё. – Дочь опять недоверчиво хмыкнула. – А почему нет? – тем же игривым тоном продолжал настаивать Александр Михайлович. – Мы – нормальные люди, они нормальные. Почему бы нам действительно и не познакомиться? – и не удержался хохотнул. – Может и я, на старости лет, фильмы с ними крутить буду… эротические! За деньги! А?
– Ну, ты скажешь тоже… – фыркнула дочь. – А когда надо?
– Да, хоть завтра или послезавтра. Только после пятнадцати часов. И не забудь, предупреди меня заранее, я им пропуск закажу. – Уже переключая внимание на фильм, закончил разговор Александр Михайлович.
…На экране гибкая, стройная мулатка, с откровенной улыбкой, блестя глазами, томно потягиваясь, медленно, соблазнительно покачивая крутыми бёдрами, снимала с себя тугую блузку. Очень медленно, неспешно открывались сладостные женские прелести взору молодого, с бесстрастным и равнодушным лицом китайца. «Импотент, наверное, узкоглазый», язвительно отметил Александр Михайлович, смахивая выступивший пот со лба.
…Вначале открылся чуть овальный её живот с нежной ямкой пупка, затем показались девичьи аппетитные – налитые! – груди, с тугими тёмными сосками, и такими же, тёмными овалами окружностей около них.
– О-о-о! – восторженно, правда едва слышно, неотрывно глядя на экран, выдохнул Александр Михайлович. Эротичные эпизоды перед ним раскрывались медленно, крупным планом, дразня, как вживую, как на яву.
…А вот уже и её лицо с блестящими прищуренными глазками… «Какие глаза!» Как у его Галки, эээ… Галины Николаевны… А теперь губы. Крупно. Ярко накрашенные, пухлые… Чуть влажные, с блеском… «О!..» И язык! Её язык!.. Вызывающе… С верхней губы, облизывая, влажный язык переходит на нижнюю! «Дразнит, сучка!.. Ох, умница!..»
…Затем, губы, вдруг, потянулись прямо к экрану, к Александру Михайловичу, и, сладко чмокнув воздух, разошлись в призывной улыбке. Гнусавый голос диктора совершенно индеферентно перевёл: «Ну, иди же ко мне. Иди!..»
– Ах, ты, чёрт! – Взмахнув