Альманах «Российский колокол» №2 2024. Альманах

      Одиночество. Что вам известно о нём?

      Я стою здесь давно, я покрылся седыми снегами.

      А бывало, дышал ненасытным огнём,

      И горели рассвета лучи у меня под ногами.

      Я – ваш страх: в моём чреве оранжевый змей —

      Тихий узник, когда-то свободно на землю сползавший.

      В гневе мог осушить миллионы морей,

      А теперь я старик, одинокий и очень уставший.

      Было время – пылал ярче солнца и звёзд,

      Слыл могучим и грозным, и мне поклонялись народы.

      Я вместилище грусти, туманов погост,

      Как же хочется вновь безграничной, внезапной свободы!

      Одиночество – мой неизбежный удел.

      Мой единственный глаз смотрит в небо печально и робко.

      Бесполезный титан, словно лучник без стрел;

      Я угрюмый, замёрзший вулкан, я уснувшая сопка.

      Город замер: сегодня приходит Она

      Бесконечной тропой на окраину жизней и судеб.

      Так бывало всегда. Так бывало, так есть и так будет.

      Город замер. В глазах его еле видна

      Потаённая злость: он мечтает о власти.

      Ненасытный тиран, пожирающий души живущих,

      Он отмерил давно себе место в краю всемогущих:

      «Я хозяин огней, я наследник династий.

      Подчиняйтесь же мне», – он роптал на людей,

      И был крик его немощи полон и птицам лишь слышен.

      Так среди аромата пьянящих алеющих вишен

      Мы не чувствуем смрада живых площадей.

      Он боялся Её. Страх нельзя превозмочь.

      Под корёжащий бой торопливых надменных курантов,

      Нанизав на персты переливчатых звёзд бриллианты,

      Приходила Она – гипноокая Ночь.

      В дни окаянные, тёмные, дикие —

      То ли распятие, то ль вознесение —

      Только поэты, порою безликие,

      В мире пылающем ищут спасение.

      Сердце на плаху кидают горящее:

      «Жертву прими, о небесный создатель!»

      Слёзы текут по щекам настоящие —

      Их на страницах находит читатель.

      Рвётся душа на распутье чернеющем:

      «Веры нам дайте!» – стенают поэты;

      В ярых строках, сквозь века пламенеющих,

      Вера жива – та, что ими воспета!