Обреченная. Одна в темноте. Джейк Ос
другом уровне, что ли. Я человек, далекий от вооруженных сил. Служил, конечно, как и все в свое время. Очень давно. Да и… в основном лопатой махал. Поэтому даже не представляю, где и как готовят таких… специалистов. Но я слукавлю, если скажу, что меня не распирает от любопытства.
– В аду, – произнес мужчина так, словно слова причиняли ему нестерпимую боль. – В настоящем аду, где калечат не только тело, но и твою душу. Где тебя выворачивают наизнанку, а потом израненного, когда ты перестаешь приносить результат, просто выбрасывают.
Мужчина схватил бутылку и до краев наполнил свой бокал, после чего одним махом заглотил все содержимое. Сергей Францевич округлил глаза, наблюдая за таким расточительством непомерно дорогого элитного напитка.
– Очень… поэтично, – выдохнул Сергей Францевич.
– Твоя дочь… – начал мужчина, после того как сдержал «расплату» за свой громадный глоток. – Она… незрячая?
– К несчастью, да, – грустно ответил Сергей Францевич.
– С рождения или…
– С рождения.
– Ясно, – кивнул мужчина.
– София… – Сергей Францевич, убрав со стола пустую бутылку, наполнил оба бокала из новой, менее дорогой бутылки. Мужчина подвинул свой стакан ближе к себе, но пить не стал.
– Когда она родилась, – с трудом продолжил Сергей Францевич, откинувшись в кресле, – и я узнал, что она родилась такой, часть моей души… умерла.
Сергей Францевич кинул быстрый взгляд на собеседника, а после вновь уставился в пол.
– Я бизнесмен. Живу в движении, иначе не выжить. Постоянные встречи, поездки и прочие вытекающие. В сутках не хватало часов на все, иногда даже чтобы просто перекусить. Но я всегда чувствовал себя живым, несмотря ни на что. Во мне будто бы был встроен миниатюрный атомный реактор, который подпитывал меня. А там, в роддоме, впервые взяв на руки свою малышку, взглянув в ее чудесные, но… мертвые глазки, я…
Сергей Францевич опустил взгляд в пол. Его ладони легли на макушку сверху.
– Я сломался, – наконец выдохнул он. – Я часто сталкивался с трудностями и всегда находил решение, но тут – я был бессилен. Я не знал, что делать. Меня раздирали гнев, злость и собственная беспомощность, а еще… чувство вины. Мы, я и моя жена, подарили этой девочке жизнь. Мы привели ее в этот и без того жестокий мир – слепой. На свете столько всего прекрасного, а она ничего этого не увидит.
Сергей Францевич промочил горло глотком виски и продолжил:
– Но… – неожиданно улыбнулся он. – Эта девочка – удивительна. Поначалу было очень тяжело. Мы не знали, что делать, как ее растить и чем помочь, но потом… когда она стала старше, – все изменилось. Честно? Я постыдно сомневался в ней. Я думал, что она, замкнувшись в себе, станет изгоем в мире зрячих людей и ее жизнь будет невыносимой. Я ошибался. Девочка удивила нас всех. Со временем она…
Сергей Францевич запрокинул голову и уставился в потолок. Он долго молчал. Мужчина напротив него сидел точно камень, продолжая рассматривать рисунки текстуры дерева, из которого был сделан