Инстинкт жертвы. Ирэна Берн
каре, в глазах – смесь Азии и Европы, бархатистая кожа лица и серьезный взгляд, в котором явно читался интеллект. Неожиданное сочетание фамилии и внешности всегда приводило к ряду вопросов, на которые Рита уже давно демонстративно перестала отвечать.
Леону было немного неловко контактировать с ней. Мало того, что ей не подходило ее имя, так и образ совершенно не вязался с кителем с погонами майора, висевшим на обычном гвозде, вбитом в стену кабинета. Девушка с такой внешностью скорее могла быть массажистом и, конечно, с другим именем.
– Присаживайтесь, пожалуйста. – Она внезапно стала спокойной и, кажется, даже улыбнулась.
– Спасибо, – скомканно проговорил Леон и уселся на стул напротив нее.
– Мы уже возбудили уголовное дело по факту исчезновения девочки. Мне нужно вас допросить. – Она смотрела в монитор.
– Хорошо. Когда она исчезла, я был…
– Не торопитесь. Мы все с вами проговорим. – Она как-то неестественно улыбнулась, подтянув один уголок пухлых губ вверх. – Я буду задавать вопросы, а вы на них честно и без раздумья отвечать.
Вежливость, спокойствие и настойчивость смешивались в одном флаконе.
Кто-то постучал в дверь. Рита оторвала взгляд от монитора, но намеренно не ответила на стук.
– Мне точно не надо остаться? – Артур заглянул в кабинет.
– Я не вижу необходимости. – Она отвела взгляд, вернувшись к монитору компьютера. – Можете быть свободны.
– Мелкая стерва, – под нос пробормотал он, закрывая за собой дверь.
Он не знал, слышала она его или нет, да ему, в частности, было на это плевать. Артур вообще не любил комитетских следователей, особенно женщин. Стервы с завышенным самомнением. Набивают себе цену, указывая, что и кому надо делать, будто он сам не знает своей работы.
«Полгода до пенсии, и катись оно все к чертям собачьим!» – Он вышел на улицу и закурил, разбавив краски темноты облаком табачного дыма.
Артур – смешение не всегда законной справедливости, правды и чести. В его оперском кабинете на стене не висят грамоты и благодарности за добросовестное выполнение службы, у него нет официальных наград и заслуг, но зато в его личном деле хранятся множественные заключения служебных проверок и приказы о наказаниях.
Артур даже уже и не помнил, сколько их было. Однако до сих пор его никто так и не уволил. Его методы работы иногда были справедливее, чем статьи, прописанные в любых кодексах.
Однажды он скрутил руки металлической проволокой вору, которого случайно застал за тем, как тот пытался стащить инструменты из строящегося дома. Он приковал его к забору, обмотал скотчем его голову с клочком бумаги, на котором написал «Ворую», и ушел. Когда объявился хозяин и вызвал полицию, Артуру досталось неплохо. Виктор Разин, начальник розыска, смог тогда все уладить, но от этого методы работы Артура не изменились.
С Разиным у него были не сказать чтобы теплые, но будто семейные отношения. Он ему был как отец, который уже ритуально отчитывает его за проделанные шалости, а потом наказывает в надежде на исправление, но из дома, естественно, не выгоняет.
«Ты