Гибель Иудеи. Семен Кончилович
при дворе, он решил на другой день после своего прибытия в Рим навестить ее. После этого он рассчитывал осмотреть город и его достопримечательности, а затем посетить своего старого друга, верховного раввина, жившего в иудейском квартале. Для утреннего приветствия каждый должен был являться в праздничной белой тоге, но Иосиф Флавии, со времени разрушения Иерусалима, носил лишь траурную черную одежду. Привратник, стоявший у входа во дворец, грубо остановил Иосифа, тем более что сразу узнал в нем иудея.
– В таком наряде, – сказал он, – можно ходить лишь к старым иудейкам, которые торгуют фитилями для светилен.
Даже когда Иосиф сунул ему монету, он не изменил своего решения; тем более что вскользь брошенный на монету взгляд показал, что она не очень высокого достоинства.
– Ты, очевидно, – сказал он презрительно, – пришел к царице просить денег. Но вас столько тут шатается, что сам Крез разорился бы, если бы стал всем давать.
В этот момент из атрия вышел человек, по лицу которого можно было заключить, что он иудей. Так как привратник с особенной почтительностью поклонился ему, Иосиф обратился к нему на своем родном языке и, назвав себя выразил желание поговорить с царицей.
– Твое имя, благородный Иосиф, – ответил вышедший, склоняясь в низком поклоне, – известно и прославляется везде, где только есть дети Израиля. Я сочту для себя высокой честью проводить тебя к царице.
С этими словами он сделал знак привратнику и повел Иосифа через атрий.
Незнакомец, встретивший Иосифа, был богатый ростовщик Самуил, имевший попечение о денежных делах царицы. Он только что ссудил царице значительную сумму, так как она нуждалась в деньгах и больших деньгах, чтобы затмевать нарядами богатейших римлянок.
Береника вышла к Иосифу в белой изящной тунике и он мог еще раз убедиться, что более красивой женщины ему никогда не приходилось видеть.
Царице известно было его влияние на Тита, и она постаралась быть с ним предупредительной. Любезно осведомившись о его путешествии, она прибавила:
– Ты увидишь, какие приготовления делаются к предстоящим празднествам, – приготовления к погребению нашего народа. Мне кажется, порой я готова испытывать такое же состояние, как некогда Ниобея, которая при виде смерти всех своих детей превратилась в камень.
Иосиф испытующе посмотрел на царицу: искренни ли были ее слова и действительно ли горе, постигшее иудеев возбудило в ней чувство единения с народом иудейским.
Береника, казалось, поняла его мысли.
– Раньше, – сказала она, – мне многое не нравилось в нашем народе: эти вечные споры между фарисеями, саддукеями и назареями были просто несносны. Но теперь я думаю лишь об ужасной судьбе моего несчастного народа.
– Я узнал от привратника, что ты много делаешь для своих собратьев, – отвечал Иосиф.
– Нужда целого народа волнует меня больше, чем нужда отдельных лиц, – сказала Береника. – Когда-то Господь призовет новую Эсфирь, которая избавит