Там, где море обнимает небо. Элина Вольная
Я видел куст у крыльца.
София снова кивнула, отмечая про себя эту деталь – он замечает, что растёт в её саду. Что ещё он успел разглядеть, проходя мимо её калитки?
– Только я не умею… – Она запнулась. – То есть, никогда не готовила рыбу целиком.
– Я покажу. – Просто сказал он, и от этого "покажу" внутри словно развернулась тугая пружина.
Они шли домой вместе – он нёс её корзину с покупками, она прижимала к груди бумажный пакет с зеленью. София украдкой разглядывала его профиль, отмечая, как утреннее солнце серебрит виски и подчёркивает твёрдую линию подбородка. Какой же он всё-таки… красивый? Нет, не то слово. Надёжный? Тоже не совсем. Настоящий – вот, пожалуй, самое точное определение.
У калитки он замешкался на мгновение:
– Может, сначала кофе? После ночного дежурства…
София поймала себя на том, что улыбается:
– Конечно. И вы покажете, что делать с камбалой.
Кухня наполнилась звуками и запахами. Пётр колдовал над рыбой, его движения были точными и уверенными, как у человека, привыкшего всё делать своими руками. София готовила кофе, то и дело ловя себя на том, что залюбовалась – его руками, разделывающими рыбу, его сосредоточенным профилем, случайным солнечным бликом в его волосах.
– Вот здесь надрез. – Говорил он, показывая. – И травы внутрь. Розмарин, тимьян, немного чеснока…
София подошла ближе, заглядывая через его плечо. От его рубашки пахло морской солью и совсем немного – можжевельником. София на мгновение прикрыла глаза, впитывая этот запах, и тут же одёрнула себя – слишком близко, слишком интимно.
Но Пётр, казалось, не замечал её смущения. Или делал вид, что не замечает? В какой-то момент их руки соприкоснулись – она передавала ему розмарин, – и от этого мимолётного касания по коже пробежали мурашки.
– А теперь в духовку. – Он выпрямился, окидывая взглядом дело своих рук. – Минут на сорок.
– Тогда как раз успеем выпить кофе, – София разлила по чашкам дымящийся напиток. – На крыльце?
Он кивнул, принимая чашку. Их пальцы снова встретились, и она могла поклясться, что в этот раз прикосновение длилось чуть дольше необходимого.
Они устроились на крыльце. София подтянула колени к груди, обхватив чашку обеими руками. Утро было удивительно тихим – только шум прибоя вдалеке да редкие крики чаек. В такие моменты время, казалось, замедляло свой бег.
– Как ваша новая картина? – Спросил Пётр, грея ладони о чашку.
– Почти закончена. – Девушка улыбнулась, вспомнив своё последнее полотно. – Хотите посмотреть?
Он повернулся к ней, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на удивление:
– Вы никогда раньше не показывали незаконченные работы.
София замерла. Он прав – до сих пор она позволяла ему видеть только готовые картины. Старая привычка, въевшаяся за годы с Андреем: "Нельзя показывать черновики, это непрофессионально!"
Но здесь, в этом странном месте между морем и небом, прежние правила словно теряли